вопит каждая клеточка пораженного органа и кажется, что тебя в этом месте 
насадили на раскаленный вертел, – ни о каком здоровье речь уже не идет.
Сердце взорвалось, как граната, пробив грудь горячими фонтанами крови… таково 
было впечатление. Может быть, шлем, нацепленный Матвеем, и принял на себя 
какую-то часть излучения, но ощутимой помощи не оказал. Матвей потерял сознание 
уже на второй секунде борьбы с болью, не успев включить свои экстрасенсорные 
защитные системы сознательно.
Однако импульс «болевика», возбудивший сердечный нервный узел, не достиг своей 
цели – резонанса, который смог бы либо остановить сердце, либо разорвать 
сердечную мышцу. И Матвей очнулся через несколько секунд после выключения 
«болевика».
Осознав себя лежащим ничком, он не стал сразу вскакивать на ноги, а сначала 
огляделся – в чувственной сфере, конечно, хотя сердце продолжало болеть, словно 
в нем застрял ржавый гвоздь.
Положение остальных действующих лиц в комнате не изменилось. Прошло 
действительно всего несколько секунд, от силы полминуты, и боевики Маракуца 
успели обменяться всего двумя-тремя словами, ощущая себя победителями.
– И это все? – спросил один из прибывших с Алимбаевым. – По-моему, он уже не 
дышит. Из чего это ты его так шваркнул, Бай?
– Смотри-ка, работает! – вполголоса заметил озадаченный Алимбаев. – Шеф, что вы 
мне подсунули?
– Секрет фирмы. – Маракуц отобрал у него «болевик». – Надо будет передать моему 
дружку, что образец испытан в условиях, приближенных к боевым. Переверните его. 
Может, он еще жив?
Чьи-то руки грубо перевернули Матвея на спину, тронули артерию на шее, и Матвей 
задержал дыхание и сердцебиение.
– Готов, – с разочарованием сказал кто-то. – Жаль, слишком быстро ты его 
укокошил, Бай, а то повеселились бы напоследок.
– Он бы тебе повеселился, – раздался чей-то знакомый голос, и в гостиную вошел 
тот самый майор, руководитель ОМОНа, которого когда-то заставил убраться из 
офиса фирмы Соболев. – Поторопился ты, Николай Федорович, надо было его нам 
отдать.
– Кто же знал, что эта новая «пушка» такая мощная. Он свалился, как бык от 
удара кувалдой по лбу, побелел и затих. Ладно, уходим. Бай, контрольный выстрел 
в висок, пистолет ему в лапу, пусть думают, что застрелился сам. В квартире 
прибрать, следы уничтожить. Пошли, Семен.
И в этот момент Матвей перешел на режим.
В первую очередь он нейтрализовал Маракуца, вооруженного «болевиком»: Боксер 
пролетел по воздуху два метра и своей тушей сломал кресло. Затем настала 
очередь Алимбаева, среагировавшего на опасность на удивление быстро: удар 
«мотыга» раздробил ему носовую кость. Майор из ОМОНа тоже разобрался в 
обстановке и попытался применить штатное оружие, но ему помешали телохранители 
Маракуца, наконец врубившиеся в ситуацию и начавшие наступление. Свалить их мог 
бы, наверное, только удар шпалой по голове, и лишь медлительность «качков» не 
позволила им завладеть положением. Обычные удары их не брали, чудовищный 
мускульный каркас предохранял обоих не хуже бронежилета, а применять сютю-рёку 
[57] при нанесении кан-сю [58] – тычковых ударов пальцами – Матвей не хотел, 
любой такой удар мог закончиться смертью противника. Пришлось перейти натяо-яо 
[59], или, как это называлось в русбое, – на «скакалку», чтобы увеличить 
импульс силы при ударе. От первого такого удара один из «качков» рухнул на стол,
 превратив его в груду деревянных обломков. На мгновение все в комнате замерли, 
и в это время в гостиной появилось новое действующее лицо – Вахид Тожиевич 
Самандар собственной персоной. Одетый в неизменный серый плащ, он спокойно 
прошел на середину комнаты, оглядел застывшую компанию, три лежащих тела, 
перевел взгляд на Матвея:
– Похоже, я вовремя.
– Не спешите с выводами, коллега. – В гостиную Соболева шагнул еще один 
неожиданный гость, врач-невропатолог Иван Парамонов. Он, как и Самандар, 
осмотрелся и сосредоточил свое внимание на директоре Международного 
исследовательского центра боевых искусств.
Майор ОМОНа опомнился, сунул было руку в карман, однако снова уставился на 
вновь прибывших как завороженный. В таком же состоянии пребывали и остальные 
члены команды Маракуца, в том числе и телохранители, хотя никто им не угрожал и 
не ограничивал в действиях. Один Матвей почувствовал исходящие от Самандара и 
Парамонова силовые волны, столкнувшиеся наподобие двух волн цунами.
– Претензии, Посвященный? – сказал Самандар.
– Личность в зоне трансляции э-знаний, Посвященный, – ответил Парамонов.
– Ступень претензий? Баланс боя?
– Баланс глубины.
– Что ж, давайте попробуем.
– Кто вы такие? – прохрипел майор, снова хватаясь за карман, где у него, 
очевидно, был спрятан еще один пистолет.
Самандар оглянулся на него, сказал задумчиво:
– Они нам не помешают?
– Не помешают, но пусть лучше уйдут. – Парамонов глянул на майора, на 
телохранителей Маракуца, и взгляд его был тяжел и физически плотен.
– Уходите!
Боевики повиновались, не сделав ни одной попытки схватиться за оружие, забрали 
так и не пришедших в себя Маракуца и Алимбаева, увели пошатывающихся 
телохранителей. Во дворе было слышно, как сначала заработали моторы двух машин,