Надо будет разрабатывать и сустав, и мышцы.
– Гарантирую!
– Сын?
– Сын, – твердо ответил Матвей.
– А на вид вы гораздо моложе. Что же мать не пришла?
Матвей смущенно раздумывал, кого можно было бы назвать матерью Стаса в данной 
ситуации, Ольгу Николаевну или Кристину, но хирург понял его замешательство 
по-своему.
– Понимаю, боится врачей. Небось, обожглась когда-то на лечении. Все, через 
неделю пожалуйте к нам. Приемный покой на первом этаже, я запишу вас в очередь. 
Будьте здоровы.
– А он не обманывает? – уже в машине спросил Стас. Щеки его горели лихорадочным 
румянцем.
Матвей засмеялся, потрепал мальчишку по вихрам, и тот ответил слабой улыбкой.
По пути они заехали в Школу безопасности, где работал Балуев. Школа размещалась 
в старом двухэтажном здании на Комсомольской площади, специально 
отреставрированном для такого рода заведений. Весь первый этаж занимали 
спортзал и сауна с душем, а верхний был разбит на тренировочные комнаты по 
секциям и вмещал небольшой зал со снарядами для накачивания мышц. Тир и полоса 
препятствий располагались во дворе, за двухслойным забором из металлической 
сетки.
Василия они отыскали на втором этаже, в одном из тренировочных боксов, где он 
занимался рукопашным боем с группой молодых крепких ребят. Оставив группу, 
обрадованный Балуев отвел гостей в комнату отдыха – телевизор, бар, три столика 
и низкие кресла, – умылся и предложил всем напитки.
– Откуда, зачем, куда?
– Из больницы, были у хирурга. – Матвей рассказал о посещении 
травматологического отделения. – Обещали, что отрок скоро будет бегать. Не мог 
бы ты пару раз в неделю заниматься с парнем? Азы боя, философия адекватного 
ответа, общий тренинг?
– Почему нет? Пусть приходит, когда захочет. А ты что ж?
– Я – само собой, но времени у меня меньше.
– А не ослаб ты, часом, молодец? – Василий вдруг метнул в Соболева стакан, на 
треть наполненный «херши», но Матвей мгновенно поймал его, не расплескав при 
этом ни капли, и поставил на столик.
– Не балуй, ганфайтер!
Василий хмыкнул, наставил палец на Стаса, сидевшего с округлившимися глазами.
– Хочешь научиться таким вещам? Тогда слушайся меня во всем. Ну, и этого типа 
тоже. – Балуев вдруг умолк, нахмурился, достал из бара початую бутылку рижского 
бальзама, налил в две стопки по глотку, протянул одну Матвею. – Давай-ка 
помянем Бориса Ивановича, год исполнился со дня его безвременной…
Матвей вспомнил Ивакина, встал и молча проглотил содержимое стопки, запил 
минералкой.
Помолчали. Стас ничего не спросил, понимая, что речь идет о прошлогодних 
событиях, когда погибло множество людей.
– Не жалеешь, что ушел из ВКР? – спросил Василий. – Все ж специалист такого 
класса, как ты, не должен киснуть, сидеть без дела.
Матвей с минуту размышлял, пососал ломтик колбасы, однако так ничего и не 
сказал. Не знал, что сказать. С одной стороны, он никогда не жил по формуле 
«моя хата с краю», с другой – не хотел ввязываться в постоянную битву за власть,
 в которой невольно принимал участие как профессионал на стороне одной из 
партий, пусть и в такой специфичной области «государственного устройства», как 
Министерство обороны и военная контрразведка. Любые благие намерения там 
заканчивались одинаково: борьбой за выживание, необходимостью спасать 
собственную жизнь и жизни друзей.
– Понятно, – кивнул Балуев, – Я тоже не горю желанием. Нельзя сказать, что 
Рязань – райское место, но мне здесь нравится. Тихо, спокойно, работа есть, 
платят сносно, да и контингент подобрался неплохой. Теперь вот из Стаса бойца 
сделаю… Кстати, слышал сообщение по телеку?
Матвей насторожился.
– Я телевизор смотрю очень редко. Что случилось?
– Похоже, «Чистилище» снова выбралось из подполья. Только называется теперь 
иначе: «ККК». «Команда контркрим». Они провели акцию по одному из депутатов 
Госдумы, замешанному в какой-то афере с торговлей оружием, и сообщили об этом 
во все газеты.
Матвей кивнул, глаза его посветлели, но молчал он так долго, что встревожился 
Стас.
– Так все плохо, Соболев? – серьезно спросил он.
– В принципе, ничего плохого я не вижу, – отозвался Василий, глядя на друга с 
понимающей усмешкой. – Мы вроде бы вне игры, никого не трогаем, но… вдруг 
кто-то из давних наших неприятелей вспомнит о нашем существовании? А Рязань 
находится слишком близко от столицы.
– Вот именно, – тихо сказал Матвей, у которого снова в предчувствии грядущих 
потрясений сжалось сердце: сон был в руку, приближался очередной излом судьбы. 
Надо было бежать от Москвы подальше, пришла трезвая мысль. Хотя и это, наверное,
 не дало бы полного спокойствия.
– Теперь у нас в стране три банды, – с показным весельем произнес Балуев.
– Мафия, то есть Сверхсистема, заменив Купол, правительство и «ККК». Жить 
становится все интересней. Но не вешайте нос, гардемарины, как поется в одной 
песне. Мы никого не трогаем, и нас – не должны. Зря я, что ли, заработал эти