осмотрел место схватки, нашел несколько длинных бурых волосков и положил в карман. Не пряча «универсал», отступил к перекрестку, где его подхватил «вепрь». Наверх, на административно-исследовательский горизонт, он попал только с третьей попытки, увидел дежурного связи и вызвал директора.
Нагааны Даваа явился через десять минут, с бесстрастной миной пожал руку начальнику отдела.
– У вас, кажется, период бессонницы?
– Нечто вроде этого, – кивнул без улыбки Калашников. – К сожалению, нашей бессонницей всегда руководят обстоятельства. Я прибыл час назад, побродил по станции, и в секторе, где произошел взрыв, на меня напало хищное животное.
Даваа на мгновение сбросил свою природную невозмутимость.
– Не может быть! Хищное животное?!
Калашников молча выложил на стол три длинных волоса, черных у основания, бурых по длине и со светлыми метелочками на концах.
Директор центра внимательно осмотрел волосы, сцепил пальцы на груди.
– Я, грешным делом, подумал… Странные волосы. На кого это животное было похоже?
– На крысу и пятнистого волка, только крупнее. Я имею в виду – крупнее волка. На вашей памяти таких встреч не было?
Даваа задумался, потер переносицу пальцем.
– По-моему, молодые биологи на Дайсоне-2 видели нечто подобное… дня три назад. Могу уточнить.
– Уточню сам. – Калашников наконец понял, откуда у него взялось ощущение, будто он уже встречал где-то «крысоволка». Неделю назад в потоке информации, проходящей через отдел безопасности, промелькнуло короткое сообщение о происшествии в Австралии на биополигоне «Хоррор», где палеогенетики воссоздали утраченные в процессе эволюции формы жизни. Наиболее удачными были признаны эксперименты по выведению мамонта, ламантина, утконосого динозавра траходонта и гигантской нелетающей птицы диатримы. Год назад на полигоне был впервые выведен тритемнодон – представитель полностью вымершего отряда хищников, похожий на волка и крысу одновременно. И вот неделю назад вольеры с тритемнодонами на полигоне опустели. Никто не видел, как и когда это произошло и куда делись звери…
– Кажется, я знаю, что это за животное, – пробормотал Калашников. – По Д-комплексу теперь опасно ходить в одиночку и даже парами. Утром объявишь по внутреннему интеркому приказ всему населению станции собраться у тебя, а я объясню ситуацию.
– Это серьезно? Мы и так почти бездействуем, остановили все работы в нижних секторах начиная с сотого горизонта.
– Придется потерпеть, пока не выясним, что здесь происходит. – Калашников перевел разговор на другую тему: – Как тебе работается с пограничниками? С Пинаевым?
Даваа улыбнулся, превратив глаза в щелочки.
– Очень решительный молодой человек. Во многом максималист, азартен и поспешен в решениях, но это возрастное. Хороший работник. Сколько ему?
– Двадцать пять.
– Я так и думал. Кстати, почему я, директор центра, не знаю, зачем прибыла в Сферу машина спасателей?
– А разве последние события в Сфере не требуют специальных мер? Взрыв острова, взрывы на ТРБ-два, взрыв здесь, на Д-комплексе, наконец. Вам это ни о чем не говорит?
– Эскалация военных действий…
Калашников пристально посмотрел на директора.
– Очень точная формулировка. Если бы я не знал тебя, как знаю, я бы решил, что в отделе произошла утечка информации.
– А, так это не беспочвенные старческие фантазии?
– К сожалению.
– Может быть, нам лучше уйти со станции? Построить свою?
– Потеря времени и ресурсов, да и ситуации наш уход не изменит. Похоже, мы нарвались на чье-то настойчивое противодействие. Хорошо, если это просто дайсонианская техника, автоматы и киберсистемы, пусть даже «сошедшие с ума». Но скорее всего вмешались чужие силы… Вот что, директор, я вызову Пинаева, а ты пока отдохни часа два.
Даваа развел руками.
– Какой там отдых!.. Вызывай своего Пинаева, пойду к диспетчеру, обзвоню лагеря на планетах.
Директор ушел, а через несколько минут вошел подтянутый и свежий – сна ни в одном глазу – Пинаев.
– Доброе утро.
– Здравствуй, капитан. Не спишь?
– Мне хватает трех часов. Докладывать?
– А разве есть новые данные?
Пинаев немного смутился, легкая краска выступила на скулах.
– В общем-то… нет. У Валаштаяна на левом виске обнаружилась странная рана…
– Когда обнаружилась? После нападения?
– Так точно. Раной, собственно, этот порез нельзя назвать, он не болит, не кровоточит. И похоже это на небольшой кожаный карман.
Начальник отдела безопасности и командир пограничников встретились глазами.
– Интересно, – медленно проговорил Калашников. – Карман пуст?
– Медики проверили на аппаратуре – ничего. Но вполне возможно, ему хотели вшить какую-то штучку типа передатчика команд или пси-программатора.
Калашников перестал ходить по кабинету и сел. Помолчал.
– Положение осложняется. Если чужие используют людей в качестве исполнителей… а это, наверное, так… то обнаружить их будет трудно. Нужен компьютерный анализ биографий всех исследователей и работников бытовых служб. Сколько их должно быть?
– Резидент может быть один, а помощников… – Пинаев подумал, – не больше четырех. Система «фактора сатаны» распадается на три направления: медицина – случаи непонятных заболеваний, кибертехника – сбои в работе автоматических комплексов и террористические акты – взрывы, нападения и тому подобное.
– Согласен. У тебя в группе есть профессионалы следственного отделения, дай им задание заняться выявлением «саботажа» по