если не соберем?
– Тогда и поговорим. Желаю удачи, полковник.
Связь прервалась.
Буй-Тур выругался, выключил телефон. Вставать не хотелось. Думать не хотелось. Усталость брала свое, причем усталость не физическая, а моральная. Ненависть к мрази, попирающей законы общества и диктующей людям свою волю, давно прошла. Гордей насытился мщением, отправляя в ад подонков и убийц, бандитов и нелюдей, торгующих совестью и жизнью других. Их ликвидацию он воспринимал как необходимую работу, работу мусорщика, чистильщика, ассенизатора, которую тоже кому-то надо было выполнять. Но иногда у него появлялось ощущение, что этот путь порочен, бесперспективен. Потому что количество отморозков и подонков разного сорта не убавлялось. Нужен был иной подход к проблеме, который гарантировал бы избавление общества от воинствующей мрази, создал бы такие условия жизни, при которых просто невозможно было воровать, красть, унижать, насиловать, убивать.
Будучи военным человеком, Буй-Тур привык подчиняться дисциплине и выполнять приказы вышестоящих командиров. В принципе, так оно и было до последнего времени: воевода ордена выдавал ЦУ – Гордей собирал группу и выполнял задание. Но последнее задание воеводы, связанное с ликвидацией костромского учителя физкультуры Андрея Данилина, приводило Буй-Тура в состояние горестного размышления, в дурное расположение духа.
Во-первых, группа выполняла не свойственные ей функции разведки и анализа обстоятельств, что было чревато появлением неучтенных рисков и ошибок. Во-вторых, воевода не выдал полный пакет информации о клиенте, сам будучи не уверенным в необходимости акции. В-третьих, те данные, которые смогли наскрести подчиненные Буй-Тура о Данилине, говорили о полной непричастности последнего к каким бы то ни было уголовно наказуемым деяниям.
– Сволочизм! – вслух проговорил Гордей, подводя итог своим размышлениям.
Отбросив одеяло, он поплелся умываться и бриться.
В девять утра позвонил Олег и сообщил о появлении объекта. С этого момента группа начала наблюдение за Данилиным, который повез симпатичную молодую беременную женщину за пределы Костромы. Как оказалось – в Коряково, на соревнования по натурбану.
Гордей ни разу не посещал спортивные мероприятия ради приятного времяпрепровождения, поэтому наблюдал за зрителями с любопытством и сомнением, не понимая, почему они ведут себя так свободно, легко и радостно. Потом он и сам увлекся зрелищем санных гонок, почувствовал азарт и единение с огромным количеством людей и даже включился в процесс, болея за «наших», то есть за саночников России.
Олег, выполнявший роль ординарца при командире, принес два стаканчика горячего кофе и наблюдал за происходящим с недовольно-скептическим видом. По его признанию, он не увлекался зимними видами спорта и кайфа от их созерцания не получал.
Остальные члены группы располагались на трибунах так, чтобы всегда можно было сменить наблюдателя и вести клиента непрерывно, не давая ему возможности скрыться. Впрочем, Данилин и не пытался от кого-либо прятаться или скрываться. Судя по всему, он искренне радовался отдыху на природе и возможности поухаживать за дамой, на которую смотрел так, что даже у Буй-Тура возникала зависть, не требующая оценки и анализа. Было видно, что Данилин обожает эту женщину, годящуюся ему по возрасту в дочери, и можно было только гадать, кем она ему приходится на самом деле.
В час дня первый этап финальных заездов закончился, и Данилин, поговорив с кем-то по мобильнику, повел свою даму к автостоянке. Пришлось и команде Буй-Тура, привязанной к объекту слежки незримыми струнами персонального внимания, покидать зону соревнований.
За руль «десятой» «Лады» сел Жека, остальные расселись по ранжиру: Гордей – спереди, Олег, Борис и Влад – сзади, и началось то, что меньше всего любил Буй-Тур – авторалли, призом которого было спокойствие ведомого объекта. Члены группы «Сокол» не считались асами с