Богерт поморщился.
— Это значит уничтожить шестьдесят три раза по тридцать тысяч долларов. Боюсь, 
что фирма этого не одобрит. Нам, Сьюзен, лучше попробовать другие способы, 
прежде чем что-то уничтожать.
— Тогда мне нужны факты, — резко сказала она. — Какие именно преимущества имеют 
эти модифицированные роботы для Гипербазы? Генерал, чем вызвана необходимость в 
них?
Кэллнер наморщил лоб и потер лысину.
— У нас были затруднения с обычными роботами. Видите ли, наши люди много 
работают с жестким излучением. Конечно, это опасно, но мы приняли все меры 
предосторожности. За все время произошло всего два несчастных случая, и те 
окончились благополучно. Однако этого нельзя объяснить обычным роботам. Первый 
Закон гласит: «Ни один робот не может причинить вреда человеку или своим 
бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред». Это для них главное,
И когда кому-нибудь из наших людей приходилось ненадолго подвергнуться слабому 
гамма-излучению, что не могло иметь для его организма никаких вредных 
последствий, — ближайший робот бросался к нему, чтобы его оттащить. А если 
излучение было посильнее, оно разрушало позитронный мозг робота, и мы лишались 
дорогого и нужного помощника.
Мы пытались их уговорить. Они доказывали, что пребывание человека под гамма— 
излучением угрожает его жизни. Не важно, что человек может находиться там 
полчаса без вреда для здоровья. А что, если он забудет, говорили они, и 
останется на час? Они не имела права рисковать. Мы указывали им, что они 
рискуют своей жизнью, а их шансы спасти человека очень невелики. Но забота о 
собственной безопасности — всего только Третий Закон роботехники, а прежде 
всего идет Первый Закон-закон безопасности человека. Мы приказывали, строжайшим 
образом запрещали им входить в поле гамма-излучения. Но повиновение — это 
только Второй Закон роботехники, и прежде всего идет Первый Закон — закон 
безопасности человека. Нам пришлось выбирать: или обходиться без роботов, или 
что-нибудь сделать с Первым Законом. И мы сделали выбор.
— Я не могу поверить, — сказала доктор Кэлвин, — что вы сочли возможным 
обойтись без Первого Закона.
— Он был только изменен, — объяснил Кэллнер. — Было построено несколько 
экземпляров позитронного мозга, которым была задана только одна сторона закона: 
«Ни один робот не может причинить вреда человеку». И все. Эти роботы не 
стремятся предотвратить опасность, грозящую человеку от внешних причин, 
например от гамма-излучения. Я верно говорю, доктор Богерт?
— Вполне, — согласился математик.
— И это единственное отличие ваших роботов от обычной модели НС-2? Единственное,
 Питер?
— Единственное.
Она встала и решительно заявила:
— Я сейчас лягу спать. Через восемь часов я хочу поговорить с теми, кто видел 
робота последними. И с этого момента, генерал Кэллнер, если вы хотите, чтобы я 
взяла на себя какую бы то ни было ответственность, я должна всецело и 
беспрепятственно руководить этим расследованием.
Если не считать двух часов беспокойного забытья, Сьюзен Кэлвин так и не спала. 
В семь часов по местному времени она постучала в дверь Богерта и нашла его тоже 
бодрствующим. Он, разумеется, не позабыл захватить с собой на Гипербазу халат, 
в который и был сейчас облачен. Когда Кэлвин вошла, он отложил маникюрные 
ножницы и мягко сказал:
— Я более или менее ждал вас. Вам, наверное, все это неприятно?
— Да.
— Ну, извините. Этого нельзя было избежать. Когда нас вызвали на Гипербазу, я 
понял: что-то неладно с модифицированными Несторами. Но что было делать? Я не 
мог вам сказать об этом по дороге, как мне хотелось бы, потому что все-таки 
полной уверенности у меня не было. Все это — строжайшая тайна.
Кэлвин пробормотала:
— Я должна была знать. «Ю. С. Роботс» не имела права вносить такие изменения в 
позитронный мозг без одобрения робопсихолога.
Богерт поднял брови и вздохнул.
— Ну подумайте, Сьюзен. Вы все равно не повлияли бы на них. В таких делах 
правительство решает само. Ему нужен гиператомный двигатель, а физикам для 
этого нужны роботы, которые бы не мешали им работать. Они требовали их, даже 
если пришлось бы изменить Первый Закон. Мы были вынуждены признать, что 
конструктивно это возможно. А физики дали страшную клятву, что им нужно всего 
двенадцать таких роботов, что они будут использоваться только на Гипербазе, что 
их уничтожат, как только закончатся работы, и что будут приняты все меры 
предосторожности. Они же настояли на секретности. Вот какое было положение.
Доктор Кэлвин процедила сквозь зубы:
— Я бы подала в отставку.
— Это не помогло бы. Правительство предлагало фирме целое состояние, а в случае 
отказа пригрозило принять законопроект о запрещении роботов. У нас не было 
выхода и сейчас нет. Если об этом узнают, Кэллнеру и правительству придется 
плохо, но «Ю. С. Роботс» придется куда хуже.
Кэлвин пристально посмотрела на него.
— Питер, неужели вы не представляете, о чем идет речь? Неужели вы не понимаете, 
что означает робот без Первого Закона? Дело ведь не только в секретности.
— Я знаю, что это означает. Я не маленький. Это означает полную нестабильность 
и вполне определенные решения уравнений позитронного поля.