х с вами даже ребятишки говорить не станут.
— Но что же делать? Факты есть факты.
— Факты? Оставьте, не смешите меня. Вы же самый обыкновенный японец.
— Это не имеет значения. Таким я кажусь, и это естественно. Таким вы меня 
считаете, и никто не может вам помешать. Потому что топологически это именно 
так. Мы-то знаем это по своему горькому опыту. Топологическое тождество — вот 
что явилось той дьявольской ловушкой, в которую попались посланцы Марса. Мы 
стремились вырваться из этой ловушки, но так и не смогли. И пожалуйста, прошу 
вас, не верьте, что я — марсианин, сколько бы я ни настаивал…
— Можете не просить, я и так не верю.
— Честное слово, не верите?
— Конечно, не верю.
— А я все-таки настаиваю. Я — марсианин. Один из участников миссии, 
делегированной на Землю правительством Марсианского союза… Как же быть, сэнсэй?
— Так или иначе, я не верю. И вывод может быть только один. Именно вы, вы сами, 
поносивший и оскорблявший других, являетесь подлинным и несомненным сумасшедшим 
чистой воды. Простите за грубость.
— Ну еще бы… Сумасшедший… Ладно. Избрали участь благую, не так ли?
— Бросьте! Хватит с меня этого заколдованного круга! Нам же обоим ясно, что 
спорить можно до бесконечности, а результата никакого не будет.
— Послушайте, сэнсэй, не лишайте меня последней надежды. Для меня, например, 
уже то, что нет результата, является огромным достижением. Да, заставить 
поверить трудно и тяжело, когда это не удается, но топологическая любовь… Мы 
дошли до сомнений, а ведь именно сомнения — врата в истину. Так неужто мы не 
способны пройти сквозь эти врата и двинуться дальше? Нет никакого 
заколдованного круга, и вот вам тому доказательство, сэнсэй: вы только что 
назвали меня в лицо сумасшедшим, чего не было раньше и не будет впредь.
— Если речь об этом, то ничего здесь нового нет… Просто меня запугала по 
телефону ваша супруга.
— Э, нет, сэнсэй, такое смирение вам не к лицу. Запугала… Вот вам и 
заколдованный круг, сами его создаете. Ну, времени у нас мало, давайте бросим 
пустую болтовню. Прошу вас, сэнсэй, начинайте первым…
— Что начинать?
— Ну как же? Вы объявили меня сумасшедшим. Я со своей стороны продолжаю 
утверждать, что я марсианин. Таким образом, мы имеем точку приложения двух 
взаимопротивоположных векторов. Соответственно должна иметь место некая 
результирующая, которая и определит существо моей личности. Вам представляется, 
сэнсэй, продемонстрировать свое искусство в топологическом анализе…
Ничего не понимаю. Тон разговора ни с того, ни с сего изменился. Нарочито 
неумело, чтобы затянуть время, я стал раскуривать сигарету, потом смял ее. Я 
чувствовал, что меня обвели вокруг пальца, но как это случилось — понятия не 
имел. Мне было ужасно не по себе. Отвратительно робким, против воли 
заискивающим голосом я осведомился:
— Простите, а что это такое? Вы довольно часто употребляете слова «топология», 
«топологический»… Боюсь, я ничего не понимаю в этой области.
— Это то же самое, что фазовая геометрия.
— К сожалению, мои знания ограничиваются всего-навсего сферической геометрией.
— А, тогда простите… Принцип, видите ли, чрезвычайно прост… Говоря коротко, 
назовем это математикой «совсем как»… «Совсем как» из «совсем как человек». 
Старая математика и думать не могла поставить знак равенства между такими, 
например, предметами, как крикетная бита и крикетный мяч. А в топологии они 
определяются как гомеоморфные поверхности с одномерным числом Бетти, равным 
нулю, и между ними ставится знак равенства. Вероятно, вам это кажется несколько 
странным, но среди интуитивных формул у людей встречаются очень похожие. 
Возьмем другой пример. Калач и бублик. Для топологии это торы, поверхности с 
одномерным числом Бетти, равным двум. В глазах обычного человека бублик 
остается бубликом, круглый ли он или сплюснутый. Электронной машине 
анализировать формулу круглого бублика проще, нежели сплюснутого. А собаке, 
например, вообще наплевать, бублик ей дают или калач, целые они или ломаные, 
лишь бы были из одной и той же муки. Не правда ли, топологический подход весьма 
напоминает чисто человеческий… С другой стороны, благодаря топологии понятие 
«совсем как», которое прежде было чем-то двусмысленным, какой-то общей идеей, 
ныне обрело развитую и тонкую логическую структуру. В дотопологической 
математике такой структуры у этого понятия быть не могло. Теперь с этим «совсем 
как» шутки плохи. Я, например, из-за него терплю сейчас самое настоящее 
бедствие…
— Вы мне лучше скажите, почему наши женщины…
— Нет уж, вы меня выслушайте… Итак, что же объединяет эти два вектора — 
сумасшедшего и марсианина? Мыслятся следующие топологические представления. 
Земной сумасшедший, который вбил себе в голову, будто он — марсианин…
— Только и всего?
— …или же марсианин, которому вбивают в голову, будто он — земной сумасшедший, 
вбивший себе в голову, что он марсианин…
— Глупости все это! Коли так, причем тут вся ваша топология?
— Ага, а я вам что говорил? Это настолько напоминает интуитивные представления, 
что просто диву даешься…
— Тогда хватит с нас и одной интуиции.
— Да разве мыслимо подогнать этот гомолог под одну лишь интуицию? Продолжая его 
до бесконечности… Марсианин, которому вбивают в голову, будто он — сумасшедший 
землянин, который вбил себе в голову, что он — марсианин, которому вбивают в 
голову, б