получили одно интересное сообщение. Это донесение частного детектива,
 нанятого присутствующей здесь госпожой… Сударыня, вы не будете возражать, если 
мы сейчас это донесение зачитаем? После секундного замешательства автор письма 
застенчиво выражает согласие. И вот ведущий при всеобщем внимании зачитывает 
донесение этого детектива… Как вы полагаете, что в этом донесении?
— Ну, откуда мне знать…
— Оказывается… — я сделал эффектную паузу. Оказывается, здесь замешана женщина!
— Женщина?
— Он нагло обманывал жену. Люди с летающего блюдца были предлогом… на самом 
деле он таскался к другой женщине.
Я кончил и перевел дыхание. Я ждал, что вот сейчас до меня донесется 
благожелательный хохот. Но никакого хохота не было, слышался лишь какой-то 
шорох. Забеспокоившись, я уже раскрыл было рот, чтобы удостовериться, на месте 
ли мой собеседник, но тут он произнес:
— Позволь, а как же твой главный герой? Как же марсианин?
Этот его дурацкий тон мог бы сбить с толку кого угодно, но секрет альпинизма 
заключается в том, чтобы никогда не оглядываться вниз. Я решил, не обращая ни 
на что внимания, продолжать атаку в соответствии с избранной тактикой.
— В том-то и дело. Для этого, собственно, я вам и звоню. Да, марсианин исчез… 
точнее говоря, вывернулся наизнанку, сделался как на фотографическом негативе… 
И потому, сами понимаете, название нашей программы теперь лжет. Естественно, 
название это придется переменить. Я уже думал над этим и предлагаю взять: 
«Прощай, марсианин!» Как вы считаете?
— «Прощай, марсианин!»?
— Да. По-моему, это довольно удачно, не так ли?
— Пожалуй… Не знаю, может быть, и удачно…
Мне показалось, что я уже перетянул его на свою сторону. Напряжение схлынуло, и 
я продолжал не так напористо:
— Мы по опыту знаем, что люди не любят шуток. Марсианин стал провалившимся 
фарсом. Ну и что же, сказал я себе, а кто нам мешает попытаться переиграть этот 
провалившийся фарс заново?
— Нет, а это действительно изящно! — вдруг оживился заведующий, словно до него, 
наконец, дошло. — Послушай, ведь действительно неплохо! Остроумнейшая идея — 
так украсить последнюю передачу программы «Здравствуй, марсианин!» Мы не 
забрасываем грязью заходящую звезду, мы провожаем ее с честью, и эти наши 
чувства, я уверен, будут должным образом оценены.
— Вы меня не поняли! — растерянно вскричал я. — Причем здесь последняя 
передача? Это же только начало! Мы лишь назовем программу «Прощай, марсианин!» 
и будем продолжать ее в соответствии с новым названием… Я намерен обратить зло 
во благо, понимаете? Поэтому…
— Глупости, — прервал он, как бы отталкивая меня. — Ты слишком многого хочешь. 
Я уже не говорю об общем положении дел, но вот так взять и сменить название — 
это же означает признать перед всем светом, что мы не уверены в себе. Неужели 
ты этого не понимаешь? Эфир, знаешь ли, является все-таки общественным 
достоянием. Подобная безответственность недопустима. И потом, послушай, неужели 
у тебя нет чувства собственного достоинства?
— Думаю, что-то в этом роде у меня есть. И все же изменение названия и стиля 
вовсе не обязательно означает изменение основного духа программы… С самого 
начала меня интересовали проблемы земного человека, а всякие там марсиане были 
не больше чем средством…
— Ну, не скажи. Даже безлюдный полюс таит в себе некие чары, которые действуют 
на воображение. А уж Марс, пусть он будет сколь угодно пустынным, надменным, 
негативным, он и подавно являет собой загадку и тайну, и отрицать это может 
только такой сноб, как ты.
— Поймите, проблема лежит совсем в ином измерении…
— Короче говоря, вот что. Как руководитель отдела я не могу позволить себе 
согласиться на изменение названия программы.
В стекло постучали. Молодая женщина, ожидавшая своей очереди, раздраженно 
барабанила по стеклу телефонной будки. Из-за ее плеча недовольно хмурился на 
меня длинноволосый мужчина.
— Прошу прощения, подождите секунду… Я говорю из автомата, здесь собралась 
очередь, так что я сейчас перезвоню из другого места…
— Да нет, зачем же, давайте на этом закончим, безразличным тоном возразил он. — 
Между прочим, Марс — это не Луна, и вероятность неудачи по техническим причинам 
там гораздо больше, не так ли? Ну вот, будем уповать на то, что посадка 
марсианской ракеты окончится неудачей…



4

Я лишь растревожил спящего льва. Я был глубоко унижен, продолжать контратаку 
больше не имело смысла, и оставалось только покорно ожидать известия об 
успешной посадке злосчастной ракеты.
Но когда это известие, наконец, пришло, оно буквально потрясло меня. Чувство 
горькой обиды и унижения, владевшее мною, почти исчезло, уступив место ощущению 
полнейшего краха. «Вся аппаратура работает нормально!» — повторяли экстренные 
выпуски, и каждый раз перед моим мысленным взором вставала эта ракета — уже не 
просто механизм, а сама мысль человеческая. Несколько месяцев ракета со своей 
резкой черной тенью — сгусток человеческой мысли — будет жить на обширных 
равнинах