рук управляющего. — И ничего в этом нет особенного. Просто таким 
меня сделали.
— То есть как же это?.. Невероятно! — выдохнул управляющий, опускаясь на диван.
 — Впервые слышу о такой способности!
— Ну, как бы вам объяснить… — мужчина закурил сигарету с золотым обрезом. — 
Может, вам приходилось слышать о спиритах? Они вызывают духов… Впрочем, это 
совсем не то… Как бы лучше сказать… Ага, нашел! Среди душевнобольных 
встречаются люди, страдающие галлюцинациями. Для них галлюцинации — абсолютная 
реальность, хотя окружающие понимают, что это только плоды их воображения. А у 
меня плод моего воображения становится реальностью и для других… Только и 
всего! Поняли?
— Понять-то понял, да не совсем… — управляющий начал усиленно тереть виски, 
словно у него разболелась голова. — Впрочем, это неважно. Главное, очень уж 
здорово у вас получается. Завидная способность!
— Вы правы! — мужчина кивнул. — Способность неплохая. Во всяком случае — очень 
удобная.
— А этот дом… — управляющий окинул взглядом комнату.
— Дом? К сожалению, только частично, — он опять начал грызть ногти. — С землей, 
например, ничего у меня не получается, как ни бьюсь.
— Не горюйте, — сказал управляющий, стараясь не показать жгучей зависти. — 
Подумаешь, земля — велика невидаль! Да на что она вам, если вы э-э-э… деньги 
делать можете? За денежки-то что хошь купишь…
— Да нет, я ведь не создаю наличные. Так и фальшивомонетчиком стать недолго.
Мужчина пристально посмотрел на банкнот, который только что создал, и он, 
постепенно бледнея, растворился в воздухе.
— Вы не беспокойтесь, за номер я уплачу обыкновенными деньгами… Как правило, я 
создаю золото, бриллианты. Тут уж никто не придерется. Их в природе сколько 
угодно, это вам не пронумерованный банковский билет.
Повеяло легким ароматом духов. По коридору в полупрозрачном пеньюаре прошла 
жутко шикарная красотка, которую управляющий видел в парадном.
«Ну и киса! С ума сойти! — подумал управляющий, провожая ее жадным взглядом. — 
Ну и киса! Пальчики оближешь!..»
Но пока он завороженно смотрел вслед сказочной красавице, ему в голову пришла 
одна мысль.
— Позвольте… а эту даму… — у него вдруг пересохло во рту. — Нет, быть того не 
может!..
Мужчина кивнул, поняв его мысль.
— А почему бы и нет? И эту девочку, и швейцара, и камердинеров, и горничных 
тоже… А что прикажете делать? Сейчас ведь ни за какие деньги не найдешь хорошо 
вышколенных слуг…
— А они… кхе-кхе… это… стареют?
— Конечно, как и все люди. Если уж материализовались, то подчиняются всем 
законам природы. Они ведь не призраки, а живые существа, как мы с вами.
Управляющему стало жарко. Он вытащил из кармана платок и отер пот. Здесь был 
кондиционированный воздух, но управляющий задыхался.
— И что же, — сказал он, распуская галстук, — они, эти ваши плоды, то есть эти 
призраки, то есть, виноват, существа… будут жить даже и тогда, когда вы 
помрете?
— На этот вопрос я затрудняюсь ответить, — мужчина огорченно покачал головой. — 
Конечно, все они живые люди и существуют в реальной действительности. Но, с 
другой стороны, не исключена возможность, что их существование поддерживается 
только силой моего воображения. Если так, они должны исчезнуть вместе со мной.
Управляющий поежился. «Гад он все-таки, — подумал он про хозяина особняка, — 
что же с той кисой-то будет? Такая девочка, и должна погибнуть из-за этого 
ублюдка?! Самого бы его придушить, да руки марать неохота…»
Мужчина начал проявлять явные признаки беспокойства. Он ерзал в кресле, его 
глаза бегали по сторонам, щеки то бледнели, то краснели. По-видимому, он 
чего-то боялся.
— Послушайте, она ничего про меня не говорила?
Управляющий впился в него сверлящим взглядом, кажется, он начинал кое-что 
понимать.
— Нет, ничего… Скажите, неужели вы вашу супругу…
— Что?.. Ах, супругу… ну да, нечто в этом роде… — он замолчал. Его губы дрожали.
 — Но ведь это не убийство! Просто я ее развоплотил. Развоплотил в буквальном 
смысле этого слова…
У управляющего по спине побежали мурашки. Убил или развоплотил — какая разница? 
Женщина-то исчезла. Нет ее, и все. Ишь ты — развоплотил! И слово-то какое 
мудреное придумал! Всегда так — сделает человек какую-нибудь гадость и тут же 
придумает для своего мерзкого поступка какое-нибудь этакое словцо. За него и 
прячется, как за ширму.
— Мы сначала безумно любили друг друга, — продолжал мужчина, нервно потирая лоб 
и щеки. — Потом я стал охладевать. Она ведь была старше меня…
— Вот уж не сказал бы! Выглядела она моложе вас, ненамного, может, года на 
два-три, но моложе…
— Неужели вы не понимаете? Она сохранила тот возраст, когда я ее развоплотил. 
Но я-то за это время старел! Вот она теперь и стала на два года моложе меня… Во 
всяком случае, когда мы встретились и потом, к моменту развоплощения, она была 
старше меня.
— Гм… да… Ну и что же?
— Да ничего… Неплохая была женщина. Мне даже нравилось, что у меня такая 
серьезная