чужой. Это моя боль. Сознание того, что я знаю об этом, что не будет очередного 
разочарования - главная моя движущая сила. Я уже не боюсь той боли, которую 
когда-то испытала.
 Спасибо вам, Шурки мои родные, обоим спасибо. Старому за то, что был, малому 
за то, что есть.
 Должны мы с Шуриком уехать в Семисотку. Надолго, до холодов. Вот и будет 
очистительное время и для Саши и для меня. Не буду с болью смотреть на себя в 
зеркало, бояться яркого света, содрогаться от слов, которые Саша говорит, как 
укор - морщины бы убрать; морщин меньше стало; говорят: "что ты в ней нашел - 
старая, некрасивая, жадная." Вот так-то, тетка. Для Шурика буду самой любимой и 
красивой."


 (На этом дневник заканчивается.)

 В этом отрывке мы видим, как рассудок вновь постепенно берет верх, и с помощью 
фантазий о моем отношении к ней, отрицательного воображения и логических 
построений завершает работу по окончательному обоснованию необходимости нашего 
разрыва.
 Как мы видим, ее "главная движущая сила" - осознание того, что мы неизбежно 
расстанемся и что "не будет очередного разочарования". Таким образом, создав 
четкую картину нашего разрыва в будущем, Галя предпочла реализовать его сейчас.
 Правда, рассудок оставил ей лазейку для удовлетворения потребностей в общении 
со мной: "Лучше бы между нами сейчас сложились деловые отношения, если ему 
хочется иметь сына". Некоторое время она эту лазейку эксплуатировала, пытаясь 
играть моими чувствами, и то заявляла, что сын только ее, и он даже вовсе не от 
меня, а от другого мужчины, то рассказывала ребенку, что его папа умер.
 Заботы о ребенке потребовали от нее большой эмоциональной отдачи, и на время 
внутренние противоречия, эмоциональная и сексуальная неудовлетворенность 
перестали проявляться с прежней остротой. Для этого у Гали просто не оставалось 
ни времени, ни сил.
 Но ребенок подрастал, я уехал в Москву, одиночество и неудовлетворенность 
вновь дали о себе знать. С другими мужчинами отношения не складывались, и 
рассудок вновь породил очередную идею, дающую повод ее эмоциональной сфере 
немного разрядиться: ребенку нужен отец. Под этим предлогом Галя в течение 
многих лет писала мне письма, утверждая, что мы еще не расстались, и под тем 
или иным предлогом настаивая на встречах.
 Еще раз хочу подчеркнуть, что, несмотря на все, сказанное выше в плане анализа 
Галиной модели мира, я считаю ее умным, хорошим и порядочным человеком. Галя - 
прекрасная мать, талантливый научный работник и надежный друг. Тем более обидно,
 что непонимание механизмов собственного поведения, неспособность налаживать и 
поддерживать хорошие и взаимоудовлетворяющие отношения с мужчинами лишили ее 
радостей любви и нормальной семьи.
 Эта тщательно подавляемая глубокая внутренняя неуверенность в себе, в 
способности удержать мужчину и внушить ему любовь звучит в последней фразе 
дневника: "Для Шурика буду самой любимой и красивой".
 Многие женщины, отчаявшись найти счастье в мужской любви, рожают детей в 
надежде компенсировать ее отсутствие сыновней любовью. Но это глубокое 
заблуждение. Лишенный одной ноги человек способен ходить, даже бегать и 
танцевать, но, пусть и научившись компенсировать свой недостаток, он никогда не 
будет чувствовать себя полноценным и здоровым.
 Лишь умелое и полноценное удовлетворение основных человеческих потребностей 
может дать подлинное счастье. Замкнутость в своем собственном запутанном и 
противоречивом мире лишает человека удовлетворения одной из главных своих 
потребностей - потребности в обществе себе подобных, в полноценном общении, 
которое могут дать любимые и близкие по духу люди.
 В большинстве случаев на решение родить ребенка помимо давления окружающих и 
желания следовать традициям продолжения рода оказывает влияние еще и 
неудовлетворенная жажда контроля, ведь ребенок - это единственное существо, 
принадлежащее только матери и просто обязанное любить ее и выполнить ее 
требования в силу связывающих их кровных уз.
 По-правде говоря, я долго раздумывал, стоит или нет публиковать Галин дневник, 
но, еще раз перечитав ее слова:
 "Всегда была и есть одна. И это состояние углубляется. От всех отдаляюсь в 
своем. Ни с кем ничем не хочу делиться. Ни частными выводами, ни общими. Зачем? 
Никому, кроме меня, они не нужны", я решил, что ее частные и общие выводы могут 
принести пользу сотням, а может быть и тысячам людей, совершающих ту же самую 
ошибку и загоняющих себя в ловушку одиночества и негативных фантазий по поводу 
взаимоотношений с окружающими и мрачного, наполненного болью и разочарованием 
будущего.
 Возможно, если бы Галя когда-либо до знакомства со мной прочитала чей-либо 
похожий дневник с подобными комментариями, она смогла бы разглядеть аналогичные 
деструктивные стереотипы поведения в своей собственной модели мира, а от 
понимания своих ошибок уже можно сделать следующий шаг - стараться их не 
повторять.
 Лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих, и дневник конкретной женщины, 
описывавшей все терзавшие ее сомнения и противоречия, подходит для этого 
гораздо лучше, чем сухое и академическое изучение искажений моделей мира.
 Тема искажений моделей мира неоднократно всплывала в моих беседах с Учителем и 
Лин. Они учили меня, по каким признакам, жестам и фразам можно подметить то или