блаженному ничегонеделанию.
 Под ласкающими лучами летнего солнца женщины распускались, как цветы, 
облачаясь в немыслимо яркие и соблазнительные наряды. Их стройные загорелые 
ножки под почти ничего не прикрывающими юбочками и шортами притягивали взгляд 
помимо моей воли, и я, с удовольствием следуя учению "Вкуса плода с дерева 
жизни", наслаждался созерцанием этих смуглых достопримечательностей.
 Мой довольный вид не ускользнул от ехидного взгляда Учителя, и он зацокал 
языком с видом дегустатора, оценивающего редкий сорт вина.
 - Мне нравится эта улица, - одобрительно сказал он. - Здесь действительно есть 
на что посмотреть.
 - Где же твоя невозмутимость воина жизни? - подколол его я. - Пристало ли 
последователю "Спокойных" терять целостность картины мира, отвлекаясь на 
созерцание женских прелестей?
 Ли усмехнулся.
 - Я бы потерял целостность картины мира, если бы отказался от их созерцания, - 
с важным видом заявил он. - Запомни, мой маленький брат, то, что я тебе скажу. 
Я открою тебе еще один маленький, но очень важный секрет Ищущих Истину.
 Учитель сделал паузу и многозначительно поднял палец вверх. Хотя я понимал, 
что он шутит, но, как обычно, слово "секрет" отозвалось во мне напряженным 
ожиданием нового великого откровения. Кроме того, как я неоднократно убеждался, 
с Ли ни в чем нельзя было быть уверенным. Он с непредсказуемой легкостью 
перемещался от откровенного шутовства к крайней степени серьезности, и эта 
черта характера, никогда не позволявшая мне расслабиться или скучать, очаровала 
меня в нем с нашей первой встречи.
 Лицо Учителя изменилось, став суровым и сосредоточенным. Он жестко посмотрел 
мне в глаза и сказал:
 - Вот, что ты должен запомнить и понять. Поскольку он снова замолчал, я 
сосредоточенно кивнул головой, всем своим видом показывая, что я - весь 
внимание.
 - Даосы любят женщин, - снова меняя тон на легкомысленно-шутливый, продолжил 
Ли. - Даосы любят женщин больших и маленьких, толстых и тонких, красивых и не 
очень, добрых и злючек, умниц и с придурью. Они любят их в роскошных 
опочивальнях и в убогих гостиничных номерах, в лесах и на сеновалах, на 
кукурузных полях и под прохладными церковными сводами. Даосы любят женщин 
всегда и везде. Единственное их отличие от обычных мужчин состоит в том, что 
они действительно умеют это делать, и любят в соответствии с искусством любви, 
а совокупляются с женщиной, имея представление о правильной технике секса. Ты 
меня понял?
 - Всегда готов следовать заветам Шоу-Дао, - я вытянулся по стойке "смирно" и 
поднял руку в шутливом пионерском салюте.
 - Аминь, - подытожил Ли.
 Моя клятва не была пустыми словами, и, следуя традиции воинов жизни, я тоже 
любил самых разных женщин в самых разных местах.
 Поддаваясь искушению снова воспроизвести в памяти приятные мгновения, 
проведенные с ними, на сей раз я сделаю это не только в медитации воспоминания, 
но и на страницах этой книги.
 Я расскажу о некоторых женщинах, которых любил вне даосской традиции, не 
обучая их техникам "спящей собаки" и не занимаясь с ними специальными 
упражнениями.
 В последние годы эти воспоминания приобрели, как многолетней выдержки дорогой 
коньяк, еще и дополнительный привкус - чудесный привкус ностальгии по эпохе 
шестидесятых-семидесятых годов, ушедшей навсегда и безвозвратно, живой пока 
лишь в памяти моих ровесников и людей старшего поколения. Жаль, что 
когда-нибудь она умрет вместе с последним ее свидетелем, уступив место 
бесконечным рекламным роликам "лучшей в мире продукции" и деловитой 
практичности новых поколений, отчаянно отвоевывающих себе место под солнцем и 
право неограниченного приобретения благ, ослепляющих их с экранов телевизоров и 
журналов.
 Смену эпох я, согласно мировоззрению Шоу-Дао, воспринял так же, как и смену 
женщин. Принадлежать одной эпохе, одному и тому же обществу - все равно, что 
жить с одной женщиной. В ней есть что-то плохое и что-то хорошее, со временем 
ты приспосабливаешься и привыкаешь, но ты можешь смотреть на ситуацию лишь 
изнутри, зная, что бывает по-другому, но в действительности не представляя, как 
это - по-другому. Лишь меняя женщин, общества, ситуации, можно увидеть их 
снаружи, а не изнутри, и лишь тогда их оценка станет чуть более здравой.
 Итак, вернемся на двадцать с лишним лет назад, к моменту, когда я поехал в 
Феодосию, чтобы принять участие в литературном конкурсе при музее Грина. На эту 
встречу съезжались люди со всей страны, желая еще раз прикоснуться к свету 
свободы, поиска и стремления вперед, к чему-то неизвестному, но прекрасному, к 
надежде и вере в себя и в судьбу, веющим от произведений этого писателя.
 Литературные чтения состоялись вечером, и я тоже прочитал свой рассказ и 
критическую статью, посвященную повести Грина "Фанданго". Потом фанданго 
зазвучало в исполнении знаменитого гитариста, очаровав слушателей своим 
стремительным и страстным ритмом, и, под аккомпанемент гитары, я выполнил 
некоторые элементы боя с тенью, казавшиеся причудливым экзотическим танцем. За 
свою критическую статью я получил вторую, а за рассказ - первую литературную 
премии.
 Среди работников музея, как черная орхидея среди полевых цветов, притягивала 
взгляд экзотическая молодая женщина с густыми черными волосами и сильным 
прекрасно развитым телом. Я поймал ее взгляд, брошенный на меня, и в нем мне