Смущаясь еще сильнее, чем я, кореянка объяснила Киму, что у нее бывают 
приступы падучей. За время общения с Учителем я успел хорошо познакомиться с 
неконтролируемыми судорожными движениями, производимыми в измененном состоянии 
сознания и связанными с самопроизвольным перемещением энергии по телу.
 Девушка рассказала, что с каждым разом приступы усиливаются и происходят все 
чаще и чаще, и тут же у нее начался припадок. Крича и содрогаясь, она в корчах 
упала на пол.
 Мы с Кимом подняли ее и уложили на стол. Я отметил, что стол был покрыт свежей 
чистой клеенкой. Помощницы
 лекаря за то время, пока мы мылись в душе, успели полностью прибрать комнату и 
вымыть стены, пол и потолок. Ким велел мне раздеть девушку догола. Приступ 
падучей постепенно ослабевал, но судороги еще не утихли до конца, и раздеть ее 
оказалось не простым делом.
 Мы намазали тело пациентки мазью, которую мне дал знахарь. Корчи продолжались.
 - Делай в точности то же, что и я, - велел Ким. Мы начали выглаживать тело 
девушки в направлении от середины туловища к конечностям, время от времени 
меняясь местами или переворачивая ее тело с боку на бок, на спину или на живот. 
Процесс был настолько ответственным, что выглаживание этого прекрасного 
обнаженного тела не вызывало у меня даже тени эротических чувств. К утру, 
вконец утомленные, мы поняли, что добились какого-то успеха, поскольку девушку 
перестали бить корчи.
 - Почему приступ продолжался так долго? - спросил я, прежде чем уснуть на 
постеленном прямо на полу времянки матрасе. - Никогда не думал, что припадок 
падучей может продолжаться так долго.
 - Перед твоим приходом я дал ей лекарство, - ответил Ким. - Оно усилило 
болезнь для того, чтобы мы смогли ее окончательно изгнать.
 Девушку, уснувшую прямо на столе, накрыли теплым одеялом, и я, опустившись на 
предназначенный для меня матрас, немедленно погрузился в сон.
 По мере общения наши отношения с Кимом становились все более теплыми. 
Убедившись, что я не собираюсь нарушать его инструкции, он начал более щедро 
делиться со мной информацией. Я познакомился с методами лечения, казавшимися 
мне почти невероятными, и однажды мне даже довелось самому стать пациентом 
корейского целителя.
 Я тренировался с одним из моих учеников, когда во время выполнения приема у 
меня в позвоночнике что-то хрустнуло и тело пронзила жуткая боль. Я с трудом 
выпрямился. Каждое движение доставляло почти невыносимые страдания. Я с трудом 
мог передвигаться, причем исключительно в одном четко зафиксированном положении,
 хорошо хоть, что в вертикальном.
 Ситуацию усугубляло то, что Учителя не было в городе, а обращаться в больницу 
мне казалось делом почти бесперспективным. В те времена в Советском Союзе 
только начинали говорить о мануальной терапии, о ее результатах ходили легенды, 
и чудесные излечения доктора Касьяна казались почти волшебством. Я был уверен, 
что в больнице мне только слегка облегчили бы мучения, а вылечиться мне нужно 
было быстро. Единственное, что мне оставалось, - это обратиться к Киму, что я и 
сделал.
 - Удачно, что травма пришлась на конец недели, - сказал кореец. - Тебе 
придется остаться у меня на несколько дней.
 Он предложил мне пройти в сарайчик, расположенный рядом с времянкой, где он 
принимал больных, и служивший своеобразной "больничной палатой". В углу 
сарайчика стояло грубо сколоченное большое деревянное ложе с возвышающимися над 
ним сантиметров на десять деревянными бортиками. Про себя я окрестил его 
"корытом".
 Ким помог мне раздеться догола и улечься на живот в центр "корыта". Помощницы 
целителя внесли тазик с обваренными кипятком остро пахнущими травами, и кореец 
принялся обкладывать этими травами все мое тело. Боль вскоре затихла. Я понял, 
что бортики ложа предназначались для того, чтобы целебные смеси не падали на 
пол.
 - Лечение займет три дня, - сказал Ким. - Все это время тебе придется голодать.

 - Как скажешь, - без особого энтузиазма согласился я.
 Лекарь усмехнулся.
 - Пожалуй, я навещу дедушку Давы, - сказал он. - Надеюсь, ради тебя он 
разрешит опустошить свою библиотеку.
 Около часа спустя Ким вернулся, нагруженный двумя мешками книг.
 - Надеюсь, здесь ты найдешь что-нибудь интересное для себя, - сказал он.
 Я читал книги, а один состав на моей спине сменялся другим. Меня мутило от 
голода и от запаха трав, но особые неудобства доставлял валик, подложенный под 
живот.
 Последним лечебным составом оказалось разогретое нутряное свиное сало, 
смешанное с жиром нескольких животных, начиная от щенков и кончая барсуками и 
медведями. Вонь этого состава была столь невыносима, что у меня началась рвота, 
но поскольку из-за длительного голодания рвать было просто нечем, тело 
сотрясали мучительные рвотные спазмы, и я пытался ослабить их, нажимая на 
соответствующие точки.
 Наконец Ким деревянным скребком содрал с меня слой сала и обтер меня влажными 
тряпками. По его указанию в сарай вкатили стол, с кустарно приделанными к нему 
колесиками от детской коляски. Подкатив его вплотную к моему ложу, кореец 
передвинул меня на стол, который заскрипел и прогнулся под тяжестью моего тела. 
Подталкивая угрожающе раскачивающийся и скрипящий стол, лекарь отвез меня к еще