или то, что ты замечаешь лишь некоторые детали, упуская из вида самое главное.
 - Думаю, что я достаточно критичен по отношению к себе, - сказал я. - Я не 
стараюсь казаться лучше, чем я есть, и открыто признаю свои недостатки.
 - Какие дифирамбы самому себе! - усмехнулся Учитель. - Судя по твоему 
последнему высказыванию, трудно поверить, что ты чересчур критично настроен по 
отношению к самому себе. Но это нормально для европейца. Европейцы никогда не 
видят свое истинное лицо. Они считают себя либо богами, либо улитками.
 - Я не считаю себя ни богом, ни улиткой, - возразил я.
 - Ты понимаешь, о чем я говорю, - отрезал Ли. - Европеец смотрится в зеркало 
своего "я" и видит себя или прекрасным принцем, или гадким утенком, который 
никогда не превратится в белоснежного лебедя.
 В душе я знал, что он прав, и мне вдруг захотелось понять, кем я представляю 
себя - принцем или гадким утенком. Я вынужден был признать, что, действительно, 
иногда завышаю свои положительные качества, но бывают моменты, когда я теряю 
уверенность в себе и вижу себя скорее в черном, чем в розовом свете.
 - Ты хочешь сказать, что европеец всегда видит себя или принцем, или гадким 
утенком? - спросил я. - В моем случае нельзя сказать, чтобы я склонялся к одной 
из этих крайностей.
 - Так происходит всегда, - подтвердил Учитель, - но тут есть еще одна 
меленькая деталь. Ты думаешь, что европеец - это единая и неделимая личность, 
которая знает, что она собой представляет и чего она хочет. В действительности 
это не так. Личность европейца вмещает в себя множество сущностей. О 
существовании некоторых из них она догадывается, но о присутствии других она 
даже не отдает себе отчета.
 - Ты хочешь сказать, что во мне живет несколько сущностей, о которых я ничего 
не знаю? - удивился я.
 - Их больше, чем ты можешь себе представить, - усмехнулся Ли.
 - А в тебе тоже присутствуют разные сущности? - зажигаясь энтузиазмом от новой 
неизвестной мне темы, поинтересовался я.
 - Во мне тоже есть разные сущности, и ты неоднократно был свидетелем их 
проявления, но разница в том, что мои внутренние сущности осознаны, познаны, 
приручены и объединены в одно целое. Теперь они едины в своей гармонии, но в 
случае необходимости я могу выделить одну или несколько из них для того, чтобы 
они выполняли свои задачи.
 - А когда я видел твои сущности? - спросил я.
 - С одной из них ты познакомился, когда я впервые демонстрировал тебе технику 
прыжков, - хитро улыбнулся Учитель. - Помнится, она произвела на тебя 
неизгладимое впечатление.
 "Неизгладимое" - это было еще слабо сказано. Я вспомнил, как крик и действия 
Ли буквально вывернули меня наизнанку, сжигая и вырывая внутренности и мозг, и 
что был момент, когда я всерьез принял его за инопланетное существо. Но мне 
никогда не приходило в голову, что то, что я видел, не было Учителем, вернее, 
было одной из неведомых мне сущностей, живущих в его теле.
 - Расскажи мне подробнее о сущностях, - с загоревшимся взглядом попросил я. Ли 
усмехнулся.
 - В свое время мы обсудим и это, - сказал он. - Сейчас мы должны заняться 
другими делами. Мы слишком отклонились от темы. Пора вернуться к болезням души 
и поговорить конкретно о тебе.
 - Как скажешь, - с легким разочарованием согласился я.
 - По-моему, кто-то здесь заявил, что открыто признает свои недостатки, - 
усмехнулся Учитель. - Перечисли мне их.
 Это предложение не вызвало во мне энтузиазма. Конечно, я мог много чего 
порассказать о себе, но произошла странная вещь - когда я думал о своих 
недостатках, какая-то часть меня признавала, что они у меня есть, но другая 
часть упорно настаивала на том, что это совсем не так и что я лишь хочу назвать 
какие-то качества, чтобы выполнить распоряжение Ли, но что в сущности эти 
заявления будут ложью.
 Еще одна часть сознания пассивно регистрировала этот странный внутренний 
диалог, не принимая ничью сторону.
 - А ведь Учитель был прав насчет сущностей, живущих в нас, - с удивлением 
понял я, прислушиваясь к спорящим внутри меня голосам. Что же я тогда 
представляю из себя, и как я могу разобраться, что правильно, а что нет?
 Время шло, и мне надо было отвечать.
 - Наверное, я ленив, - не слишком искренне начал я, - иногда я бываю излишне 
самоуверен, а иногда - не слишком уверен в себе...
 - Хватит, - резко оборвал меня Ли. - Ты сам не веришь в то, что говоришь!
 - Я стараюсь быть правдивым, - сказал я, - но только сейчас я понял, что у 
меня нет критерия истины. Иногда я действительно бываю ленив, но иногда я 
работаю и тренируюсь как проклятый. Что-то во мне считает меня ленивым, но 
другая часть меня утверждает, что это не так. То же самое с остальными 
качествами. Иногда они проявляются в одной форме, иногда в другой.
 Учитель успокаивающим жестом похлопал меня по плечу.
 - Рано или поздно мы все проходим через это, - сказал он. - Теперь ты сам 
видишь, насколько трудно трезво оценить себя самого. Как я и говорил, ты 
замечаешь лишь некоторые детали, упуская из вида самое главное.
 - Я могу каким-либо образом выправить положение вещей и начать оценивать себя 
и свои действия объективно? - спросил я.
 - Для этого тебе придется развить одну из своих сущностей - внутреннего стража,
 - сказал Ли. - А пока я сам расскажу тебе о твоих недостатках.
 Лицо Учителя стало жестким и суровым. Он заговорил сухим и отстраненным тоном,