зеленоватым с различными оттенками цветом. Земля и 
деревья засветились, я видел, как светится мое тело и фигура Ли. Стало светло, 
как днем. Но это свечение меня не удивило и как-то вообще не затронуло, как 
будто было самым обыденным делом. Меня терзало чувство неудовлетворенности 
собой. Я должен был драться, но никак не мог заставить свое тело двигаться 
быстрее. Меня захлестнули отчаяние и ярость. И тут я понял, что Ли тоже 
двигается очень медленно, почти с такой же скоростью, как и я.
     В качестве тренировки мы часто устраивали медленный спарринг, когда каждое 
движение, каждый удар выполняются в 3-4 раза медленнее, чем в нормальном 
спарринге, для того чтобы ученик, уступающий Учителю в скорости движений, 
мышления и времени для принятия решений, успевал проводить необходимые 
технические приемы и учился думать и предсказывать движения соперника. Я был 
абсолютно уверен в том, что Ли жестом вызвал меня на бой на полной скорости, и 
я никак не мог понять, почему же мы двигаемся медленнее, чем в самом медленном 
спарринге.
     Эта мысль промелькнула и исчезла. Я подпрыгнул вверх и с удивлением 
заметил, как медленно земля уплывает у меня из-под ног. Пытаясь достать ногами 
землю, я сделал ими несколько непроизвольных движений, словно вращая педали 
велосипеда. Движения выполнялись медленно, но земля приближалась ко мне еще 
медленнее. В этот момент что-то сместилось в моем сознании, и мне вдруг 
показалось, как в полусне, что я вращаю ногами с бешеной скоростью, но в 
следующее мгновение я снова двигался очень медленно. Не знаю, сколько времени 
продолжался бой. Это время показалось мне вечностью.
     Я отражал удары Ли, проводил захваты, уходил от него. Мы катались по земле,
 нанося друг другу какие-то удары, но все это происходило как бы в полусне. 
Прижимаемые телом травинки, как при замедленной киносъемке, медленно 
распрямлялись. Когда я ударился о дерево и оттолкнулся от него, дерево 
вспыхнуло искрами. Я почти не ощущал собственного дыхания, усталости, боли, 
мышечных усилий. Звуки внешнего мира отодвинулись куда-то. Единственной 
реальностью в этом мире был только мой движущийся противник, мой Учитель.
     Не помню, как я перешел в состояние сна, может быть, я просто отключился. 
Я пришел в себя примерно через сутки на рассвете. С трудом открыв глаза, я 
увидел склонившегося надо мной Славика. Он улыбнулся, но его лицо было 
встревоженным. Славик заговорил со мной, но я не понимал смысла его слов. Я 
совершенно не чувствовал своего тела, не мог говорить и даже связно думать. Я 
отметил только, что вокруг меня горели несколько костров, я был закутан в 
одеяла и обернут полиэтиленовой пленкой.
     Славик говорил, что я сутки пролежал без сознания, что Ли только что 
отошел, буквально за минуту до того, как я открыл глаза. Я пытался вспомнить, 
что произошло, но не мог, и я снова уснул. В таком полубессознательном 
состоянии я находился около трех суток. Иногда я ненадолго открывал глаза и 
видел Славика. Каждый раз перед моим пробуждением Учитель уходил под 
каким-нибудь благовидным предлогом - принести фруктов, собрать хворост для 
костра и т. д.
     Ли я увидел только на четвертый день. Я очнулся очередной раз и на этот 
раз вместо Славика увидел Учителя. Он массировал мне грудь. Его лицо было 
подчеркнуто будничным и спокойным.
     - Пора тебе выпить немного рыбного бульона, - сказал он.
     В его руках появилась большая резиновая клизма с наполовину обрезанным 
кончиком, чтобы расширить отверстие. Ли отодвинул мне пальцем губу, разжал зубы 
и, вставив клизму в рот, заставил меня проглотить немного рыбной ухи. Больше 
всего меня поразила именно будничность ситуации. Я по-прежнему ничего не мог 
вспомнить и не чувствовал своего тела. Было только отчужденное спокойствие и 
отрешенность. Ли начал растирать мое тело, надавливая на какие-то точки. Иногда 
он снова давал мне бульон. Тело начало понемногу обретать чувствительность, но 
еще оставалось легким и невесомым. Голова казалась пустой. Было такое ощущение, 
что даже легкое прикосновение к ней вызовет гул, как удар по колоколу.
     Когда я снова проснулся. Ли и Славик сидели у костра, поджаривая мясо на 
шампурах. Учитель не обращал на меня внимания, рассказывая Славику какие-то 
истории. Как выяснилось потом. Ли велел Славику вести себя так, как будто 
ничего особенного не произошло, но по тому, как мой приятель смотрел на меня 
широко раскрытыми глазами с застывшим выражением лица, я догадался, что 
случилось нечто из ряда вон выходящее.
     Память о случившемся вернулась ко мне только через несколько дней. Я 
постепенно начал двигаться, нормально есть, хотя и безо всякого аппетита, 
скорее созерцательно наслаждаясь пищей. Мы говорили о посторонних вещах, не 
касаясь моего состояния. Ко мне начали приходить отдельные воспоминания, но они 
были смутными, неконкретными. Я что-то чувствовал, но никак не мог ухватить 
суть этого чувства. Я съездил на сутки домой, потом в совхоз провести занятия в 
кружках, и, когда я возвращался из совхоза, сидя в автобусе в полусонном 
состоянии, что-то вдруг вспыхнуло в моем мозгу, и я полностью вспомнил и 
восстановил события той ночи, когда я вошел в состояние "серебряного тумана".
     Вернувшись на водохранилище, я разыскал Славика и с жаром принялся 
пересказывать ему свои воспоминания. Он сказал, что Ли запретил ему обсуждать 
со мной эту тему до тех пор, пока я сам не смогу вспомнить, и рассказал мне все,
 что он видел.
     К ночи Славик вернулся с дежурства и подошел к полянке в тот момент, когда 
мы с Учителем начали бой. Он говорил, что никогда в жизни не видел такой 
скорости движений. Мы носились по полянке, как два урагана. Удары следовали с 
такой скоростью, что было невозможно различить отдельные движения, 
воспринимался только и