казать... Я в принципе не надеюсь, что вы поймете.
     - Тогда постарайтесь объяснить.
     - А стоит ли стараться объяснить, если человек не понимает?
     - Ну а вдруг я пойму?
     - Вдруг здесь не подходит. Либо я рассказываю и вы что-то понимаете, либо 
я просто сотрясаю воздух.
     На все это я ответил:
     - Воля ваша, конечно. Но дело в том, что мне действительно очень интересно 
узнать ваше мнение, и если я не смогу понять, то постараюсь хотя бы запомнить.
     Кореец сказал на это:
     - Сейчас вы говорите, как мудрец востока.
     - Не понимаю, что здесь мудрого, - удивился я.
     - А не взять ли нам еще и прелестных пончиков с повидлом, а также кофе? - 
вдруг, неожиданно оживившись, предложил он.
     Я согласился, и мы взяли по три стакана кофе и по шесть пончиков с 
повидлом.
     Мы ели пончики с повидлом, и беседа о возвышенном продолжалась.
     - Дело в том, что ритуал, - говорил кореец, жестикулируя рукой с зажатым в 
ней пончиком и роняя капли повидла себе на рубашку, - дело в том, что ритуал - 
это тогда, когда два толстых человека встречаются и борются за приз - за 
женщину или быка. Тогда они должны делать все самое трудное, и при этом 
наименее эффективное. Если это форма, то один или два человека показывают хвост 
павлина. Они выглядят красиво, но их основная цель - выглядеть красиво. Если же 
это - искусство, то один человек живет в трудном мире, и живет при этом хорошо.
     - Но вы говорите о жизни, а причем же здесь боевое искусство? - спросил я.
     - Если кто-то мешает ему жить хорошо, он просто пробивает ему голову, - с 
выражением явного удовольствия заявил кореец.
     Мы доели пончики и начали пить кофе. Качество кофе явно оставляло желать 
лучшего, и на его поверхности плавали мерзкого вида пенки.
     Кореец набирал кофе в рот и с отвращением сплевывал пенки на стол и на пол,
 отхлебывая кофе с таким шумом, что люди за соседними столиками поневоле 
оглядывались на него. Кореец не обращал ни малейшего внимания на окружающих и 
лишь время от времени менял положение ног, закидывая их одну на другую и 
демонстрируя всем замысловатый фасон своих туфель. Мысленно я возблагодарил 
небеса за то, что среди посетителей не было моих знакомых.
     Под конец нашей беседы, когда кофе был почти допит, я задал вопрос:
     - А чему же вы все-таки сами учились?
     - Меня обучали секретному искусству, - сказал мой спутник, - но об этом 
искусстве не говорят с первым встречным, даже если он тебя отвел в заведение 
общественного питания и пожрал за твой счет.
     На мгновение я онемел от возмущения и, стараясь казаться спокойным, 
возразил:
     - Но я же не напрашивался, вы сами предложили угостить меня.
     - Обидчивость - одна из уязвимых черт, препятствующих воинскому искусству, 
- с важностью заявил кореец. - Настоящий воин не должен обладать эмоциями.
     - А вы - действительно настоящий воин? - спросил я.
     - Вы знаете, зависит от того, с какой стороны посмотреть, - сказал он. - 
На земле я ноль, но в воздухе...
     - Как понять "в воздухе"?
     - Меня с детства учили воинскому искусству, но меня учили драться только в 
воздухе.
     Это заявление меня окончательно заинтриговало. Мы немного помолчали. Затем,
 очевидно, заметив, что меня все-таки обидели его слова о том, что он не хочет 
разговаривать с первым встречным и о дармовом угощении, кореец выдал следующий 
перл:
     - В принципе можно простить иностранцу за плохое владение языком. Мне 
трудно выражать гладко свои мысли.
     Я ответил:
     - Не так уж бугристо вы выражаете их. Вы же сами предложили угостить меня. 
Могли бы этого не делать. Кстати, у меня с собой все равно почти нет денег, 
поэтому считайте, что пропала ваша трешка или сколько вы там заплатили за обед.
     - Я не волнуюсь за трешку, - сказал он, - я волнуюсь за твою душу.
     - Вы случайно не миссионер какой-нибудь восточной церкви? - спросил я.
     - Нет, - ответил азиат, - никакой я не миссионер восточной церкви, я - 
хранитель великого знания.
     - Но это больше напоминает цирк, - заметил я. - И какое же знание вы 
храните?
     - Придет время, и ты, презренный, узнаешь, - отрезал кореец.
     - Вот я уже и презренный, - усмехнулся я.
     - Я погорячился.
     - А как насчет ваших эмоций?
     - Какой ты наблюдательный, - азиат захлопал в ладоши. - Но это эмоции, 
которые внешние.
     Некоторое время разговор продолжался в таком же ключе, как вдруг мой 
спутник неожиданно спросил:
     - Тебя вообще интересует боевое искусство? Ты много говорил о нем, но 
сможешь ли ты непосредственно его воспринять? Немного раздраженно я 
поинтересовался:
     - Куда же мы пойдем его воспринимать на полный желудок?
     - Полный желудок