городе Калач Воронежской области, сводя с ума соседских парней.
     До появления спасителей казненные провели в песке несколько часов. Оба 
красноармейца умерли, переводчица сошла с ума, и только матери удалось 
сохранить жизнь и рассудок. Маму спасла ее брезгливость. Всю жизнь она 
отличалась маниакальным пристрастием к чистоте, и даже в преклонном возрасте 
мыла руки по пятьдесят раз на дню и протирала платком дверные ручки после того, 
как к ним притрагивался отец.
     Невообразимая грязь и вонь, царящая в кишлаках и аулах, где мать проводила 
агитацию, доводили ее почти до умопомешательства. Стремясь уберечься от 
мириадов микробов и вирусов, так и кишащих вокруг, она достала комбинезон из 
чертовой кожи, напоминающий современные костюмы химзащиты и надевала его поверх 
обычной одежды под кожаную куртку. Конечно такое облачение было слишком жарким, 
но главное - микробы держались от нее подальше. Переводчица была одета только в 
кожаную куртку, а красноармейцы - лишь в матерчатые гимнастерки, и жар, идущий 
от песка убил их первыми.
     Дядя Вася отдал приказ нескольким бойцам позаботиться о пострадавших, а 
сам во весь опор помчался за басмачами, пылая жаждой мести. Басмачей он догнал, 
и уничтожил их банду, на этот раз не взяв ни одного пленника. Верхние слои кожи 
сошли у матери вместе с одеждой. Она повредила легкие, и вскоре у нее начался 
туберкулез. Маму направили в Крым на лечение, и в течение нескольких лет она 
восстанавливала разрушенное здоровье.
     В своих медитациях воспоминаний я часто возвращаюсь к этой истории. Хотя 
она абсолютно правдива, мне до сих пор кажется просто невероятным, что все это 
произошло с моими родственниками. Такие совпадения обычно случаются только в 
кино, жизнь редко балует нас столь удивительными стечениями обстоятельств. Но 
чудо, которое все-таки произошло, заставляет меня особенно остро чувствовать 
нити жизни, свою и своих родителей, и осознавать, какая цепь невероятных 
случайностей привела к моему появлению на свет, и это заставляет меня с еще 
большей силой удивляться и восхищаться чуду человеческого существования и моей 
собственной жизни.
     Дядя Вася дожил до глубокой старости, по-прежнему отдавая все силы 
служению людям и борясь за то, что он считал правильным и справедливым. До 
конца верный коммунистическим идеалам своей юности, дядя Вася стал знаменитой 
личностью в Харькове, где он поселился после войны. Люди любили его, и истории 
о дядиных подвигах вызывали к нему глубокое уважение. Неугомонный характер 
бывшего красного командира проявлялся еще не раз, и даже в семьдесят лет тяжело 
больной дядя Вася ухитрился задержать двух уголовников, которые собирались 
убить участкового милиционера, в свое время отправившего их в тюрьму.
     Дело было темной ночью, и дядя Вася, угрожая бандитам расческой, которую 
они с испугу приняли за пистолет, конвоировал их до отделения милиции.
     В Крыму мать впервые вышла замуж и родила Лену, мою единственную сестру, 
которая на двадцать лет меня старше.
     Во время войны фашисты расстреляли отца Лены, а мать с сестрой, спасаясь 
от оккупантов, пешком пробиралась через горную часть Крыма, пережив множество 
опасностей и приключений. Она едва не погибла, столкнувшись с предательством 
крымских татар, перешедших на сторону врага и отравлявших источники питьевой 
воды. Ей пришлось побывать под пулями татарских охотников за людьми, в первую 
очередь за беженцами. С тех пор мама на всю жизнь возненавидела татар.
     В моем отношении к татарам присутствовали обе стороны медали. Татары, 
фигурирующие в рассказах мамы, были врагами, негодяями и предателями. Семья же 
отца поддерживала с ними самые теплые и дружественные отношения. Отец знал 
татарский язык и рассказывал о своих друзьях как о добрых, щедрых и 
трудолюбивых людях. Отношение, с детства сформированное во мне двойственным 
восприятием татарского народа со временем перенеслось и на все остальные нации 
и национальности. Я понял, что нет хороших или плохих наций, а есть просто люди,
 выбирающие свой путь в зависимости от обстоятельств и уверенные в том. что 
поступают правильно. С тех пор меня перестали волновать вопросы расовой и 
национальной принадлежности.
     Чудом оставшись в живых, мать с Леной добралась до Ялты. Там по радио 
передавали объявление, что коммунистов и членов их семей просят собраться в 
порту и погрузиться на пароход "Червона Украина" для эвакуации.
     Интуиция подсказала маме, что тут что-то не так, и она отправилась в порт, 
убеждая людей, что эта провокация, и что ни в коем случае нельзя ехать на этом 
пароходе. Естественно, что на нее смотрели как на безумную, но мама твердо 
стояла на своем, и так и не села на пароход. Вскоре после выхода из порта 
"Червону Украину" торпедировали, и все находящиеся на борту пассажиры погибли. 
Мать бежала из Ялты и через некоторое время оказалась в осажденном Севастополе.
     Вокруг бушевала война. В Севастополе закончились запасы воды, но еще 
оставались винные погреба, заполненные шампанским. Вместо воды люди пили 
шампанское и купались в нем. И снова судьба улыбнулась маме. В нее без памяти 
влюбился красивый морской офицер. Он спрятал ее с дочерью на военном корабле, 
куда было строго-настрого запрещено брать пассажиров, и вывез из окружения.
     Дальше были эшелоны с беженцами, и, наконец, мама вновь оказалась в 
Средней Азии, на этот раз на "барже смерти". Местные власти, измученные 
притоком беженцев, отказались принимать новых людей и, ссылаясь на то, что надо 
выдержать карантин, отправили баржу с несчастными на середину широкой реки, а 
на берегу выставили вооруженные посты, чтобы никто вплавь не добрался до берега.
 Люди умирали как мухи от болезней, голода и недостатка воды.
     Мама, оставив Лену знакомым, оказалась единственной, кто рискнул-таки 
переплыть реку и выбраться на берег. Не знаю, как ей удалось убедить местные