нешь вперед и отрежешь им путь к спасению.


Присев на корточки, я замер. Прошло минут двадцать, прежде чем хомяки 
успокоились и, обнаружив приманку, принялись с аппетитом поедать ее. Я рванулся 
вперед наперерез одному из зверьков и уже протянул к нему руки, как тот, 
яростно крича и фыркая, бросился на меня, как камикадзе. Хотя Ли предупредил 
меня об этих повадках хомяков, его атака оказалась слишком неожиданной. Легкий 
испуг заставил меня замешкаться на мгновение, и хомяк, резко нырнув в сторону, 
ушел у меня из-под рук и забился в нору.

Ли захохотал.

– Никогда нельзя недооценивать противника, – принимая суровый и неприступный 
вид, заявил он. – В маленьком хомяке живет душа великого воина. Поэтому, 
отправляясь на бой с ним, ты должен быть готов к любым неожиданностям, даже к 
его вселяющему первобытный ужас фырканью.

Взглянув на мою смущенную физиономию, Учитель не выдержал и снова расхохотался.

– Жаль, ты не видел выражение своего лица, когда хомяк бросился на тебя. Это 
было любопытное зрелище.

Хотя я чувствовал себя слегка пристыженным, я не выдержал и тоже улыбнулся.

– В следующий раз я буду проворнее, – пообещал я.

– Давай, пройдем немного вперед, – сказал Ли. – Здесь зверьки слишком напуганы, 
чтобы еще раз подпустить тебя к себе. И запомни: уступая маленькому испугу, ты 
подвергаешься большому испугу. Уступая маленькой боли, ты подвергаешься большой 
боли. Не уступая маленькому испугу и не поддаваясь маленькой боли, ты избежишь 
большого испуга и большой боли.

На атаку хомяка ты реагируешь инстинктивным страхом. Но если ты поддашься этому 
маленькому испугу, твои движения не будут точны, и, даже если ты схватишь 
зверька, он укусит тебя, и ты испытаешь потрясение от маленькой боли. Маленькая 
боль усилит твой испуг, и ты вновь совершишь ошибку, которая приведет к еще 
большей боли и к еще большему испугу. Видишь сколько проблем может создать 
маленький испуг. Поэтому Воин Жизни всегда должен быть собранным и отрешенным. 
Тогда он не обратит внимания на маленький испуг, и ему не придется бороться с 
большим испугом.

Вскоре мне удалось поймать трех хомяков. Хотя их атаки и фырканье по-прежнему 
оказывались для меня неожиданными, я больше не терял концентрации и вовремя 
успевал накрыть их руками. С сожалением я сворачивал зверькам шеи, понимая, что 
то, что я делаю, – лишь необходимый этап обучения, и их смерть не вызывала у 
меня чувства вины.

– Чтобы гибель зверьков не стала бессмысленным уничтожением, мы должны 
насладиться их вкусом, – сказал Учитель. – Ты сам приготовишь их. Пусть их 
смерть поддержит твою жизнь.

Сваренные со специями и картофелем хомяки оказались даже более вкусными, чем 
суслики, которых я не раз пробовал на охоте с отцом.

Мне пришлось много работать для приведения в равновесие чувства естественной 
жестокости. По знакомству я договорился, что один день мне разрешат убивать кур 
на птицефабрике, потом я попробовал резать скот на бойне при мясокомбинате. С 
курами проблем не возникало. Я сворачивал им шеи быстрым отточенным движением, 
так, что они не страдали перед смертью, и мне удавалось оставаться совершенно 
бесстрастным.

Прежде чем заняться животными покрупнее, я старательно проштудировал брошюру 
«Как правильно убивать животных» из папиной библиотеки, выбирая наиболее 
безболезненные способы.

Убивая животное, я сначала перерезал ему горло, а потом отрабатывал на нем 
техники рукопашного боя – вырывание глаз, удары руками, ногами и ножом. 
Поначалу мне было трудно справиться с неприятным чувством, сопровождающим 
каждое убийство, и Учитель предложил мне выполнять медитации, помогающие 
избавиться от него.

– Ты отождествляешь животных с самим собой, поэтому тебе неприятно убивать их,
 – сказал он. – Ты чувствуешь, что их жизнь так же ценна, как и твоя жизнь, но 
их жизнь не находится в твоей власти. Они в любом случае предназначены на убой, 
и это тебя не беспокоит. Ты покупаешь в магазине свинину и ешь ее с 
удовольствием, не печалясь о судьбе свиньи. Почему же ты должен считать себя 
виноватым, убивая их собственными руками?

Чувствовать грусть, убивая, так же неправильно, как и испытывать наслаждение от 
убийства. Получающий наслаждение от убийства отождествляет животное с вра