неправильные идеи, которые вкрались в дошедшие до нас описания событий; он 
может также, по желанию, проследить всю историю с самого ее начала, наблюдая 
медленное развитие интеллекта в человеке, сошествие Владык племени и рост 
основанных ими великих цивилизаций. Но его изучение не ограничено одним лишь 
прогрессом человечества; он видит перед собой, как в музее, все странные 
животные и растительные формы, которые фигурировали в те дни, когда мир был 
молод; он может проследить за всеми удивительными геологическими переменами, 
которые произошли, и наблюдать за ходом великих переворотов, много раз 
изменявших все лицо земли. 
В одном особом случае для читающего хронику возможно даже более тесное 
симпатическое общение с прошлым. Если во время своих исследований он увидит 
какую-нибудь сцену, в которой он сам принимал участие в одно из своих 
предшествовавших рождений, он может поступить двояко: или взглянуть на нее 
обычным образом, как зритель (но, нужно помнить, всегда как зритель, 
проникновение и симпатия которого совершенны), или еще раз отождествить себя со 
своей давно умершей личностью и на время снова броситься в эту давно прошедшую 
жизнь и испытать снова все мысли и чувства, радости и страдания доисторического 
прошлого. Трудно и вообразить себе те бурные и живые происшествия, через 
которые он может пройти. И однако при всем том он никогда не должен терять 
сознания своей собственной индивидуальности, — он должен сохранить власть 
вернуться к своей личности данного времени. 
Часто спрашивают — каким образом может исследователь точно определить дату 
какой-либо сцены из далекого прошлого, которую он открывает в хронике. Правда, 
иногда это бывает очень скучная работа — найти точную дату, но все же 
обыкновенно это можно сделать, если только стоит тратить на это время и труд. 
Если перед нами времена греков или римлян, — проще всего будет заглянуть в 
сознание наиболее интеллигентного лица из участвующих в сцене и посмотреть — 
какое в тот момент число по его мнению. Или исследователь может проследить за 
тем, как он пишет письмо, или другой документ, и заметить — пометил ли он его 
каким-нибудь числом, и если — да, то каким именно. Раз римская или греческая 
дата получена таким образом, то перевести ее на нашу собственную систему 
хронологии будет делом простого вычисления. Очень часто применяется и другой 
способ: от той сцены, которую наблюдаешь, можно обратиться к современному ей 
событию в каком-нибудь большом и хорошо известном городе, как например в Риме, 
и заметить — какой монарх царствует в это время, или — какие в этом году 
консулы; и когда это установлено, беглого взгляда в любое хорошее историческое 
сочинение будет достаточно, чтобы выяснить остальное. Иногда можно найти дату, 
рассматривая какую-нибудь публичную прокламацию или какой-нибудь юридический 
документ, что касается тех времен, о которых мы говорим, то эту трудность легко 
преодолеть. 
Однако это далеко не так просто, когда нам приходится иметь дело с гораздо 
более ранними периодами, например, с событиями из времен древнего Египта, 
Халдеи или Китая, или еще раньше — из времен самой Атлантиды или какой-нибудь 
из ее многочисленных колоний. Дату все еще можно довольно легко найти в 
сознании всякого образованного человека, но у нас нет уже никаких средств 
перевести ее на нашу собственную систему исчисления, так как тот человек ведет 
свое летоисчисление по эрам, о которых мы ничего не знаем, или по царствованиям 
королей, история которых затеряна во тьме времен. 
Тем не менее наши методы еще не исчерпаны. Нужно помнить, что исследователь 
может сделать так, чтобы картины хроники проходили перед ним со скоростью, 
какую он пожелает, со скоростью целого года в секунду, если он захочет, или, 
может быть, и еще гораздо быстрее. В древнейшей же истории есть одно или два 
события, даты которых были уже точно установлены, как например погружение и 
исчезновение Посейдониса в 9564 году до Р. Х. Отсюда ясно, что если по общему 
виду всего окружающего возможно заключить, что видимая картина находится на 
измеримом расстоянии от одного из этих событий, то ее можно привести в 
соотношение с этим событием, быстро пробегая летописи и сосчитывая года между 
событиями, по мере того, как они проходят. 
Но если эти годы будут насчитываться тысячами, как это иногда бывает, то этот 
способ будет невыносимо утомителен. В этом случае приходится возвращаться назад 
к астрономическому методу. Вследствие движения, которое обыкновенно называется 
процессией равноденствий, хотя его более точно можно было бы описать, как нечто 
вроде (подчиненного) вращения земли, угол между экватором и эклиптикой 
постоянно, хотя и очень медленно, изменяется. Так, после долгих промежутков 
времени мы находим, что полюс земли обращен уже не к тому же самому месту в 
видимой сфере небес, или, другими словами, наша полярная звезда не есть, как в 
настоящее время альфа Малой Медведицы, но некоторое другое небесное тело, и на 
основании этого положения полюса земли, которое легко может быть проверено с 
помощью тщательных наблюдений ночного неба на рассматриваемой картине, можно 
без труда вычислить приблизительную дату. 
При вычислении дат событий, происшедших миллионы лет тому назад в древнейших 
расах, период (подчиненного) вращения (или прецессии равноденствий) часто 
берется за единицу; но, разумеется, абсолютная точность обыкновенно не 
требуется в подобных случаях и круглые цифры совершенно достаточны для всех 
практических целей, когда дело приходится иметь с такими отдаленными эпохами. 
Но не следует думать, что каждый может научиться правильно читать летописи 
своих или чужих прошлых жизней без предварительной очень основательной 
подготовки. Хотя, как было уже замечено, случайные отражения можно получать и 
на астральном плане, но для того, чтобы читать сколько-нибудь правильно, нужно 
уметь пользоваться деваканическим чувством. А для того, чтобы возможность