Для того, чтобы вы четче уяснили то, о чем я хочу сказать, приведу один 
пример. В данный момент я спокоен, я не реагирую ни на что и ни на кого, я 
поставил перед собой задачу установить хорошие отношения с мсье Б, потому что я 
нуждаюсь в нем для осуществления моих дел, и я могу добиться того, что я хочу, 
только с его помощью. Но мсье Б. мне не нравится. Это очень неприятный человек. 
Он непонятлив. Ограничен. Противен. В нем нет ничего хорошего. Я настроен таким 
образом, что весь его облик действует на меня. Достаточно того, чтобы я на него 
посмотрел, как мое настроение портится. Я выхожу из себя, когда он начинает 
говорить глупости. Я — человеческое существо, я слаб, мне не удается убедить 
самого себя, что не следует быть раздражительным, но я продолжаю раздражаться.
     Однако я могу себя контролировать. Все зависит от моего серьезного 
отношения, с которым я желаю достигнуть цели и в чем мсье Б. может мне помочь. 
Если я буду придерживаться подобного мнения, я смогу осуществить задуманное. 
Каким бы раздраженным я ни был, я вспоминаю о своем стремлении. Напрасно я буду 
злиться, выходить из себя, где-то в моей голове я буду вспоминать задачу, 
которую поставил перед собой. Моя мысль будет не способна сдерживать что-либо 
происходящее во мне, она не способна заставить меня испытать другое чувство по 
отношению к мсье Б. Но она способна вспомнить. Я говорю самому себе: «Ты 
нуждаешься в нем. Не злись. Не будь грубым с ним». И если даже я обозвал бы его 
различными словами, пытался бы его побить, моя мысль продолжала бы призывать 
меня к порядку и повторять мне, что я не должен был бы реагировать подобным 
образом. Но мысль сама не способна осуществить, что попало.
     Вот что может предпринять тот, у которого есть серьезное желание не 
уподобляться своей сущности, вот этого, что означает «отделить мысль от 
сущности».
     Что же случается, когда мысль становится просто функцией? Если я 
раздосадован, если я теряю терпение, я буду мыслить или, вернее, «это будет 
мыслить» вопреки этой досаде. И все я буду видеть через призму этого чувства. К 
черту!
     Я утверждаю, что у серьезного человека, обычного, простого человека, без 
особых полномочий, но у человека взрослого, что бы он не решил, какую бы цель 
перед собой не ставил, его задача остается постоянно в его мысли. И далее если 
практически он не может ее осуществить, то она постоянно держится у него в 
голове. И даже если на него влияют другие факторы, его мысль будет начеку. 
Перед ним стоит проблема и если он честен, он приложит усилия для ее решения, 
потому что он взрослый человек.
     Никто не может помочь ему в этом «зове», в этом саморазделении с самим 
собой. Каждый человек должен осуществить это сам. И только когда человеку 
удается это разделение, другой сможет помочь ему. И тогда только Институт может 
оказаться ему полезным, если в действительности он прибыл в Институт, чтобы 
найти там эту помощь.
     Несомненно, вы вспоминаете, что было сказано в предыдущих лекциях по 
поводу того, что человек желает. Я могу утверждать, что многие из вас не знают, 
чего они желают и не знают, почему они находятся здесь. У них нет сильного 
желания. В любой момент каждый жаждет чего-то, но в нем «это» желает.
     Я привел пример того, что хотел одолжить денег у М. Б. Я могу заполучить 
то, что желаю, только придавая первоочередность этому желанию, превращая для 
себя это желание в главную вещь. И если каждый из вас что-либо желает, и если 
Институт знает то, что он желает, то ему может быть оказана помощь. Но когда у 
человека миллион желаний, все одинаково важны, то никакое из них не будет 
реализовано, т. к. нужны годы для осуществления чего-то одного, а для миллиона..
.
     И правда, что нелегко хотеть, но мысль должна всегда вызывать то, что она 
хочет.
     Единственное различие, которое существует между ребенком и взрослым, 
заключается в мысли. Как у того, так и у другого имеются слабости, такие, как 
жадность, обидчивость, наивность. И взрослому и ребенку присущи такие чувства, 
как любовь, ненависть и прочее. У них одни и те же функции. Та же 
чувствительность. Тот и другой реагируют, тот и другой испытывают воображаемые 
страхи. Короче, различий нет. Единственное различие — это мысль. У нас больше 
материала, больше Логики, чем у ребенка.
      Другой пример. М. А. обозвал меня дураком. Я потерял свое хладнокровие и 
бросился на него.
     Ребенок поступает также. Но взрослый, испытывая то же негодование, может 
не пойти на рукопашную. Он возьмет себя в руки, т. к. если он ударит М. А., то 
вмешается полиция, а взрослые опасаются того, что могут подумать окружающие 
люди и сказать: «Этот человек не умеет себя контролировать». Я сдерживаю себя, 
опасаюсь, что М. А. покинет меня на следующий день, тогда как я нуждаюсь в нем 
для выполнения моей работы. Короче, возникают различные мысли, которым удается 
или не удается остановить меня. И тем не менее мысли со мной.
     У ребенка нет логики, нет материала, и по этой причине мысль его есть 
только функция. Мысль не обременит его голову. В нем будет «это мыслит». И в 
конкретном случае «это мыслит» будет пропитано ненавистью, другими словами, 
возникнет отождествление.
     Между взрослым и ребенком не существует строго очерченных границ. Возраст 
еще не определяет зрелость. Человек может прожить сто лет и остаться ребенком. 
Он может казаться взрослым, а быть просто-напросто ребенком, если мы называем 
«ребенком» того, у кого нет независимой логики мышления. Человек может 
считаться взрослым только с того момента, когда его мышление приобретает это 
качество. С этой точки зрения можно сказать, что Институт предназначен для