находимся в глубоком ущелье, по дну которого струился бурный, но неширокий 
поток, а склоны были покрыты густой растительностью.
Как оказалось, это был наш последний привал. Подкрепившись, мы снова сели на 
лошадей и дальше ехали с открытыми глазами. Перебравшись через горную реку, мы 
ехали еще полчаса, и затем перед нами открылась долина, со всех сторон 
окруженная горами, вершины которых были покрыты снежными шапками. Вскоре мы 
увидели несколько строений, похожих на те, которые мы видели на берегах рек 
Амударьи и Пянджа. Эти строения, напоминающие крепость, были окружены сплошной 
высокой стеной. У ворот мы были встречены старой женщиной, с которой наши 
проводники о чем-то заговорили, после чего они исчезли за воротами. Женщина, 
оставшаяся с нами, неторопливо отвела нас в предназначенные для гостей 
маленькие 
комнаты, похожие на монастырские кельи, и, указав на деревянные кровати, что 
стояли там, ушла.
Вскоре пришел пожилой мужчина, который очень доброжелательно заговорил с нами, 
как будто мы были давно знакомы, и, ни о чем нас не спрашивая, рассказал, что в 

первые дни еду нам будут приносить сюда. Он также посоветовал нам отдохнуть 
после долгой дороги, но добавил, что если мы не устали, то можем выйти и 
посмотреть окрестности, и дал нам понять, что мы можем делать все, что хотим.
Из-за сильной усталости мы решили последовать совету этого человека и как 
следует выспаться. Я проспал всю ночь как убитый и проснулся только, когда 
мальчик, посланный кем-то из монахов, принес нам чашки и самовар с зеленым чаем,
 
а также наш завтрак, состоявший из кукурузных лепешек, козьего сыра и меда. Я 
хотел спросить у мальчика, где бы я смог помыться, но оказалось, что он говорит 

только на местном языке и не знает ни одного из тех, которыми владели мы с 
Соловьевым.
Когда я проснулся, моего друга уже не было в комнате, он выходил, но вскоре 
вернулся. Оказалось, что он отчего-то проснулся среди ночи, и, чтобы не 
разбудить меня, лежал бесшумно, вспоминая известные ему слова тибетского языка. 

На рассвете он попытался выйти за ворота, и тут старая женщина, встретившая нас 

вчера, заметила его и, делая знаки, позвала за собой. Соловьев последовал за 
ней, думая, что ему запрещается выходить за ворота и причина ее поведения в 
этом. Но оказалось, что она просто хочет угостить его теплым парным молоком. 
После этого она даже помогла ему открыть тяжелые ворота. Так как никто кроме 
мальчишки к нам не приходил, мы решили сами ознакомиться с окрестностями и 
сперва прошли вдоль стены, окружавшей строения, обнаружив еще одни ворота 
поменьше на северо-западной стороне.
Вокруг нас царствовала почти благоговейная тишина, нарушаемая только 
однообразным шумом текущей воды и щебетом птиц. Солнце пекло, дышать было 
тяжело, нас почти не радовала красота окружающего пейзажа, и только свежесть со 

стороны реки тянула как магнитом. Не сговариваясь, мы направились к воде. С 
этого дня берег реки станет нашим любимым местом работы и отдыха.
Ни в тот день, ни на следующий никто из монахов не пришел проведать нас, только 

регулярно, три раза в день, мальчик приносил нам еду, состоявшую из молочных 
продуктов, сухих фруктов и рыбы, в основном пятнистой форели, и ставил самовар. 

Мы проводили время, валяясь на кроватях, или шли к реке, где под монотонный шум 

бегущей воды заучивали слова тибетского языка. Ни у воды, ни по дороге к ней мы 

не встречали никого. Только один раз, когда мы сидели в тени деревьев у воды, к 

реке подошли четыре девушки, но, заметив нас, они быстро свернули в сторону и, 
пройдя через маленькую рощу, вошли в ворота, которые находились на северо-
западной стороне стены.
Утром третьего дня мы коротали время у реки: я бездумно смотрел на бегущий 
поток, а Соловьев пытался с помощью одному ему известного способа определить 
высоту окружающих нас гор, вершины которых скрывались в облаках. К нам подбежал 

мальчик и подал Соловьеву записку - сложенный листок бумаги без конверта. Тот, 
в 
замешательстве повертев его в руках, протянул мне. Когда я развернул бумагу и 
узнал почерк писавшего, у меня потемнело в глазах - так неожиданно это было. 
Эту 
записку написал мой самый лучший друг, о котором я давно не имел никаких 
известий. Содержание было таким:
"Мой дорогой друг! Когда я узнал, что вы находитесь здесь, я чуть не умер от 
радости. К сожалению, я не мог поспешить к вам навстречу, чтобы обнять вас, так 

как я болен и не встаю с постели, и узнал о вашем присутствии несколько минут 
назад. Ах, как я рад, что смогу увидеть вас, что вы сами, по собственной 
инициативе приехали сюда. Это доказывает, что вы не прекратили свои поиски, не