первоначально воспринималась как какофония, так что были случаи преждевременных 

родов у женщин, которые услышали в церкви рев органа; что в одиннадцатом веке 
монах Гвидо д'Ареццо изобрел сольфеджио и т.д. и т.п. Кроме того эти книги 
помещали биографии знаменитых музыкантов и композиторов и описывали их путь к 
славе. Приводились такие подробности как цвет их галстука или длина волос, но 
ничего не говорилось о сути их творчества, о принципе воздействия их 
произведений на психику человека. Я потратила целый год впустую, занимаясь так 
называемой теорией музыки, но мой интерес к этой проблеме не уменьшался. И 
тогда 
я оставила в покое эти книги и стала искать другие источники информации.
Однажды совершенно случайно в библиотеке князя я наткнулась на книгу под 
названием "Мир звуков", которая изменила ход моих мыслей. Автор не был 
музыкантом, и из содержания книги следовало, что он вообще не интересовался 
музыкой. Математик и инженер, он использовал в этой книге музыку в качестве 
примера для объяснения теории вибрации. Автор высказывал мнение, что звуки - 
это 
определенные вибрации, которые провоцируют соответствующие вибрации в организме 

человека, вызывая различные эмоции. Эта гипотеза необычайно заинтересовала меня,
 
и я сумела увлечь ею мою покровительницу. Мы часто беседовали на эту тему и 
наконец решили провести некоторые эксперименты. Сначала мы изучали воздействие 
музыки на различных животных, купив для этих целей несколько кошек и собак. 
Затем мы стали приглашать в гостиную наших слуг: угостив их хорошим ужином, 
усаживали в кресла и играли для них различные музыкальные произведения. Сперва 
наши эксперименты не приносили никаких определенных результатов, но вскоре я 
заметила, что во время исполнения одного вальса моего собственного сочинения 
наших "подопытных" начинало клонить в сон. В дальнейшем количество засыпавших 
увеличилось, но это был единственный эффект, которого нам удалось добиться. 
Увлекшись этими идеями и опытами, я так переутомилась, что, встревоженная моим 
состоянием, княгиня по совету врачей увезла меня за границу. Там, в Италии, под 

влиянием новых впечатлений, я вполне оправилась от нервного истощения. Но 
только 
через пять лет, во время экспедиции на Памир и в Афганистан, я нашла в себе 
силы 
вернуться к этой теме. Вспоминая мои прежние "эксперименты", я с трудом 
удерживалась от смеха. Наша наивность была беспредельна. Нам ни разу не пришло 
в 
голову, что наши "подопытные" погружались в дремоту потому, что после долгого 
рабочего дня и сытного ужина их должно было клонить в сон, и музыка тут ни при 
чем.
Возвратившись в Россию, я возобновила опыты уже на более разумной основе, 
учитывая мельчайшие детали: характер и темперамент каждого из присутствующих и 
даже время дня и погоду. И тем не менее мне не удалось достичь того, чтобы одна 

и та же мелодия вызывала тождественную реакцию у разных людей. Это происходило 
только при условии, что участники эксперимента были представителями одной расы 
и 
имели похожие характеры и темпераменты.
Поэтому меня поразило то, что нынешней ночью эта странная мелодия вызвала у 
всех 
присутствующих одно и то же впечатление. Этот факт нельзя объяснить так 
называемым "стадным инстинктом", так как все участники эксперимента были 
развитыми, независимыми личностями. Не найдя разумного объяснения этому явлению,
 
я, вернувшись в свою комнату, не смогла заснуть. Желание разгадать эту загадку 
превратилось в настоящее наваждение. Проведя всю ночь без сна, я на следующий 
день ничего не ела и не пила и в приступе внезапно охватившего меня гнева 
укусила себя в руку. Вот почему я в повязке. Палец поврежден так сильно, что я 
едва могу держать поводья".
Этот рассказ произвел на меня сильное впечатление, под влиянием которого я 
поделился с госпожой Витвицкой результатами собственных экспериментов и 
наблюдений. Особое внимание я уделил одному феномену, наблюдать который я смог 
благодаря доброму отношению ко мне отца Евлиссия. Он дал мне рекомендацию, 
благодаря которой я смог общаться с представителями одной секты, члены которой 
смогли с помощью древнееврейских мелодий, звучавших в течение получаса, 
добиться 
заметного прироста растений.
Госпожа Витвицкая была просто поражена моим рассказом и предложила мне 
продолжить эксперименты, поселившись в каком-нибудь маленьком российском 
городке, где нам никто не помешает. Вскоре она совершенно оправилась от 
нервного 
потрясения и на протяжении всей экспедиции вела себя как обычно. Несмотря на 
пораненный палец она была самой неутомимой наездницей и одним из самых полезных 

участников экспедиции.
Витвицкая умерла в России от сильной простуды, полученной во время путешествия 
по Волге. Она была похоронена в Самаре, и я, вызванный телеграммой из Ташкента,