который стоял в окружении детей, громко рыдал и делал странные движения. Другие 

ребятишки смеялись над ним. Подойдя поближе, я спросил у них, что случилось, и 
узнал, что плачущий мальчик был езидом, вокруг него нарисовали круг, из 
которого 
невозможно выбраться, пока его не сотрут. Ребенок изо всех сил пытался выйти из 

круга, но у него ничего не получалось. Я подошел и стер часть круга, что 
позволило мальчику выйти из него.
Я был так поражен этим феноменом, что просто прирос к месту, и далеко не сразу 
ко мне вернулась способность двигаться. Хотя я не раз слышал о езидах, но 
никогда не верил в это. И только увиденное собственными глазами заставило меня 
изменить точку зрения.
Заметив, что дети вернулись к своим обычным играм, я в глубоком замешательстве 
занялся прерванной работой над монограммой, которую необходимо было закончить в 

течение сегодняшнего дня. Ведь это был подарок молодоженам, чья свадьба была 
назначена на завтра.
Езиды были сектой, члены которой проживали в Закавказье, главным образом возле 
горы Арарат. Их называли сатанистами.
Спустя много лет после описанного случая я проделал специальный эксперимент с 
целью изучить этот феномен и убедился, что если вокруг езида начертить круг, то 

он и в самом деле не сможет из него выбраться, как бы ни старался. Внутри 
окружности движения человека не ограничены, и чем шире этот круг, тем больше 
пространство, по которому он может перемещаться, но пересечь эту магическую 
линию он не способен. Какая-то сверхъестественная сила, значительно превышающая 

физическую силу человека, удерживает его внутри.
Меня никак нельзя назвать слабаком, но я не смог вытащить из такого круга 
хрупкую женщину.
Когда езида пытаются вытолкнуть из круга насильно, он немедленно впадает в 
состояние, похожее на каталепсию, из которого выходит после того, как вновь 
окажется внутри круга. Но если этого человека не вернуть в круг немедленно, то 
он приходит в себя только через тринадцать или двадцать один час.
Привести его в нормальное состояние раньше невозможно, по крайней мере, мне не 
удалось это сделать, несмотря на то, что я обладаю довольно глубокими 
познаниями 
в области гипноза и мне не раз приходилось выводить людей из состояния обычной 
каталепсии. Только особо просвещенные сектанты могут это сделать при помощи 
таинственных заклинаний.
Итак, несколько придя в себя, я отправился в русский квартал Александрополя, 
где 
жило большинство моих друзей и знакомых, в надежде на то, что они помогут мне 
разобраться в увиденном. Русский квартал был таким районом города, где жила 
местная интеллигенция.
Должен заметить, что примерно с восьмилетнего возраста, благодаря счастливому 
стечению обстоятельств, моими друзьями в Александрополе, а также и в Карсе, 
были 
люди не только старшие по возрасту, но и принадлежавшие к семьям, занимавшим 
более высокое социальное положение. В греческом квартале, где прежде жили мои 
родственники, у меня не было друзей. Все они жили в другой части города и были 
детьми офицеров, чиновников и духовенства. Я часто ходил к ним в гости и таким 
образом вскоре стал своим почти во всех домах этого квартала.
Помнится, первым человеком, с которым я обсуждал поразивший меня феномен, был 
мой близкий друг Ананьев. Он даже не дослушал до конца, заявив, что дети просто 

разыграли меня.
"Вы слишком наивны и доверчивы, вот они вас и провели. Но какие ловкие эти 
проказники!" - добавил он и пошел в соседнюю комнату, чтобы надеть форму перед 
уходом на службу. (В те дни Ананьев работал на почте.) Затем он предложил мне 
проводить его, но я отказался, сославшись на нехватку времени, а сам отправился 

к другому приятелю, жившему на той же улице. Павлов, так его звали, был 
бухгалтером и отличным парнем, несмотря на его любовь к крепким напиткам. У 
него 
я застал дьякона - отца Максима, офицера артиллерии Артемина, капитана 
Терентьева, учителя Стольмаха, и еще двоих, с которыми я не был знаком. Когда я 

вошел, они пили водку и предложили мне присоединиться к их компании.
Должен сказать, что я выпивал и раньше понемногу, и, когда мне предлагали, как 
в 
данном случае, я обычно не отказывался. Привычка к небольшим порциям водки 
возникла у меня после одного случая в Карсе. Однажды утром, после ночи, 
проведенной за чтением увлекательной книги, я собрался лечь спать, но 
неожиданно 
за мной зашел один солдат, который предложил мне отправиться в собор. В этот 
день должна была проходить служба, не помню, в честь чего, и в последний момент 

было решено вести ее в сопровождении хора певчих. Во все концы города за ними