он сохранял бодрость духа. Этот высокий стройный человек с благородными чертами 

лица обладал глубокими и обширными знаниями, при этом его взгляды отличались от 

взглядов его окружения.
Его считали человеком со странностями, и, с обывательской точки зрения, он 
давал 
достаточно оснований для такого отношения. Будучи довольно богатым человеком и 
получая хорошее жалование, он занимал только одну комнату с кухней, хотя его 
помощники, люди гораздо менее обеспеченные, жили в шести-десятикомнатных 
комфортабельных квартирах.
Отец Борш вел очень уединенную жизнь, почти ни с кем не общаясь, не нанося 
визиты своим немногочисленным знакомым, не позволяя входить в свою комнату 
никому, кроме меня и прислуги, причем прислуге не разрешалось входить к нему в 
его отсутствие.
Добросовестно исполняя свои обязанности, отец-настоятель отдавал все свободное 
время наукам, особенно астрономии и химии, иногда для отдыха занимался музыкой 
- 
игрой на скрипке и сочинением духовной музыки. Многие из его произведений стали 

широко известны в России.
Некоторые из его вещей, которые были сочинены в моем присутствии, мне 
приходилось впоследствии слышать в граммофонной записи.
Настоятель Борш заходил к нам, чтобы повидать моего отца, обычно по вечерам, 
когда они оба были свободны от своих обязанностей.
Чтобы, так сказать, не вводить других в соблазн, он старался сделать эти визиты 

как можно более незаметными, так как он занимал видное положение в городе и 
почти все знали его в лицо, в то время как мой отец был простым плотником.
Во время одной из таких встреч в мастерской моего отца настоятель Борш 
заговорил 
с ним о моем дальнейшем образовании.
Он сказал, что находит меня очень способным мальчиком и считает совершенно 
бессмысленным мое дальнейшее пребывание в школе, где мне предстояло потратить 
целых восемь лет на то, чтобы получить аттестат, соответствующий начальному 
образованию.
И в самом деле, муниципальная школа была устроена абсурдно, так как, отучившись 

восемь лет, вы в конце концов получали документ об образовании, соответствующем 

трем классам.
Поэтому настоятель Борш убедительно посоветовал моему отцу забрать меня из 
школы 
и обучать дома, предложив свои услуги, пообещав найти мне и других учителей. Он 

сказал, что если мне впоследствии понадобится аттестат, я смогу получить его в 
любой школе, сдав экзамены за соответствующий класс.
После семейного совета отец так и сделал. Я бросил школу, и с того времени 
настоятель Борш занялся моим образованием, лично преподавая мне некоторые 
предметы и подыскав мне учителей. Это были выпускники теологической семинарии 
Пономаренко и Крестовский, которые служили дьяконами в соборе, готовясь стать 
армейскими капелланами. Еще со мной занимался доктор Соколов.
Пономаренко учил меня географии и истории, Крестовский - Священному Писанию и 
русскому языку, Соколов занимался со мной анатомией и физиологией. Математику и 

многие другие предметы преподавал мне сам настоятель.
Мне приходилось нелегко. Хотя я был способным учеником и обладал хорошей 
памятью, мне едва хватало времени, чтобы готовиться к занятиям, и не оставалось 

буквально ни одной свободной минуты.
Много времени приходилось тратить на дорогу, так как все учителя жили в разных 
районах, а доктор Соколов - в форте Чакман, в нескольких милях от города.
Вначале отец и мать хотели, чтобы я стал священником, но настоятель имел свое 
мнение по этому вопросу. Он считал, что священник должен не только заботиться о 

душах своей паствы, но и обязан знать все об их телесных неудачах и о том, как 
врачевать их.
Он был убежден, что обязанности священника и врача должны быть объединены, ведь 

только тот врач, который имеет доступ к душе своего пациента, сможет оказать 
ему 
реальную помощь. В то же время только тот будет хорошим священником, кто имеет 
медицинское образование, потому что тело и душа взаимосвязаны, и невозможно 
лечить одно, если причина недуга кроется во втором.
Отец Борш считал, что я должен получить медицинское образование, но не для того,
 
чтобы впоследствии работать врачом.
Но сам я хотел для себя иной судьбы. Имея с детства склонность к изготовлению 
всякого рода поделок, я мечтал о технической специальности.
И так как еще не было решено, на чем следует остановиться, я продолжал