оторванности, свежести только потому, что я не узнаю эти вещи, я здесь не был и 
не 
знаю, что меня ждет за углом. Я знаю, что меня никто не знает в этом городе и я 

чувствую себя словно освобожденным. И тогда я спрашиваю себя - а что мне мешает 

испытывать это прямо здесь и сейчас? И я попытался представить себе, что я живу 
в 
другом городе, что меня тут никто не знает, что я вообще не я. И я испытал все 
то же 
самое, что и в путешествии. Но разумеется сразу же появилась мысль: "все это 
забавные игры, но на самом-то деле я же знаю, где нахожусь" и тут же все 
исчезло и я 
снова оказался в полной власти обыденной серости. Меня не интересует формальный 

подход к жизни. Если я становлюсь живым от того, что я перестаю узнавать - где 
я 
нахожусь, и кто я, и что меня ждет - то я так и буду делать и именно это и 
будет моей 
истиной. 
      И удивительное дело - как только я так поступаю, как только я совершаю 
внутреннее усилие и перестаю соотносить увиденное с памятью, перестаю 
интерпретировать свои восприятия, так сразу я переживаю удивительную свободу, и 
я 
в самом деле перестаю быть "тем, кем я себя называю", и становлюсь чем-то 
неуловимым - тем, что просто есть.
      
        02-01-18) Разумеется, что следующий вопрос, который напрашивается - что 

является опорой мира интерпретаций? Когда я разрушу этот мир - что высвободится 

под ним как его основа и причина? Что мне придется разрушить вслед за 
интерпретациями, чтобы в дальнейшем мне не приходилось отлавливать их в момент 
возникновения, а выбить полностью опору и причину их возникновения, так же как 
в 
свою очередь разрушение мира интерпретаций стало заключительным этапом в 
работе по разрушению эмоционального? На этот вопрос ответ таков: основой 
интерпретации является дискурсивное различение, или говоря иначе - основа 
интерпретации - это дихотомическое разделение, или, в самом общем случае - это 
мысль различающая. 
      Так почему бы сразу не устранить причину - различающую мысль, и не 
связываться с работой с эмоциями, концепциями и прочим? Ответ я уже давал в 
разделе об эмоциях - во-первых, устранение причин не повлияет на закрепленную 
миллионнократным повторением привычки испытывать НЭ, вести внутренний диалог и 
т.д. Во вторых, невозможно ухватиться за мысль, поскольку она покрыта целым 
миром 
интерпретаций и других концептуальных слоев, а сверху еще целый мир эмоций, а 
еще выше - целый мир привычных реакций на эмоции, а еще выше - действия, 
являющиеся следствием этих реакций, а еще выше - ответные действия в ответ на 
ваши действия, и ваши ответные действия на ответные действия, и все это создает 

клубок безумно запутанный, и в нем тонет вся ваша сосредоточенность, разбиваясь 
на 
мельчайшие частицы, и вы теряете себя и ничего уже там не найти. 
      Мы шаг за шагом подходим к миру мыслей различающих, но теперь он 
открывается нам легче, теперь уже мы видим - за какими слоями он скрывается от 
нас, 
и его можно начинать брать голыми руками по мере рассеивания этих слоев. Но об 
этом чуть позже - в главе о работе с внутренним диалогом, поскольку нельзя 
недооценивать трудности разрушения мира интерпретаций. Эту ступеньку не 
перепрыгнешь одним элегантным прыжком - здесь нам также предстоит долгая, но 
живая и захватывающая работа, похожая в чем-то на мытье посуды - а именно - 
сразу 
виден результат.
      
        02-01-19) Разрушение мира интерпретаций, мира эмоций, мира концепций 
разрушает то, с чем ранее мы отождествляли себя. Теперь я уже не могу сказать 
"я 
ревную" - не потому, что я понял, что ревность - это не я, а просто потому, что 

ревности и нет вовсе, и соответственно понимание, что "ревность" - это не я, 
уже есть 
само собой. Когда наше отождествление себя с эмоциями или с интерпретациями или 

с различающими мыслями заканчивается, то переживание тех самых трех вопросов 
становится все более ясным и интенсивным. Идея целого и существующего 
независимо "я" ослабевает, а переживание абсолютной бескачественной пустоты 
усиливается, проясняется, становится более очевидным, более живым и 
естественным.