они не стремились создавать фальшивые настройки на таких фактах и – по старой 
поговорке – «называть белого лебедя черным гусем» и убить его, все же 
свидетельства хотя бы римско-католических миссионеров следовало бы принять во 
внимание, раз они в полном составе клятвенно подтверждают определенные факты. 
Также не следует пренебрегать их свидетельскими показаниями относительно 
существования таких сил лишь потому, что они предпочитают видеть в проявлениях 
определенного рода руку Сатаны. Ибо, что они говорят о Китае? Те миссионеры, 
которые прожили в этой стране долгие годы и серьезно изучали каждый факт и 
верование, которое могло оказаться препятствием в их успехах по обращению, и 
кто ознакомился со всеми экзотерическими обрядами как официальной религии, так 
и сектантских верований, все клянутся, что существует некоторое объединение 
людей, до которых никто не имеет доступа, кроме императора и отобранных высших 
сановников. Несколько лет тому назад, перед войной в Тонкине, архиепископ 
Пекина, по донесениям нескольких сотен миссионеров – христиан, писал в Рим, 
передавая идентичное повествование, какое было послано двадцать пять лет назад 
и было широко распространено в церковных газетах. Они раскрыли, было сказано, 
тайну известных официальных депутаций, которые во время опасности посылались 
императором и правящими властями к своим Шеу и Киуай, как их называют в народе. 
Эти Шеу и Киуай, они пояснили, были Духи гор, наделенные самыми 
чудодейственными силами. «Невежественными» массами народа они рассматривались 
как покровители Китая, а добрыми и «учеными» миссионерами – как воплощение 
сатанинской силы.
       Шеу и Киуай суть люди, относящиеся к другому состоянию бытия, чем 
состояние обычного человека, или состояние, которым они пользовались, пока были 
покрыты телесной оболочкой. Они – развоплощенные духи, призраки и ларвы, но тем 
не менее они пребывают на земле в своих объективных формах и живут в горной 
глуши, недоступные для всех, кроме тех, кому они разрешают посещать их.24
       16] В Тибете неких аскетов также называют Лха, Духами, называют те, с 
которыми они не хотят сообщаться. Шеу и Киуай, которые пользуются глубочайшим 
почитанием со стороны императора, философов и конфуцианцев, которые не верят ни 
в каких «духов» – это просто Лоханы, Адепты, которые живут в величайшей 
уединенности в своих неизвестных другим убежищах.
       Но кажется, тут китайская обособленность и Природа обе ополчились против 
европейского любопытства и – как искренне считают в Тибете – осквернения. Марко 
Поло, знаменитый путешественник, пожалуй, был тем европейцем, кто проникнул 
дальше всех во внутрь этих стран. Можно повторить то, что было сказано о нем в 
1876 г.
       Область Гобийской пустыни и фактически все пространство Независимой 
Татарии и Тибета тщательно охраняются от вторжения иностранцев. Те, кому 
разрешается пересечь эти пространства, находятся под особым наблюдением и 
водительством определенных представителей высших властей и им вменяется в 
обязанность не передавать внешнему миру никаких сведений о местностях и 
личностях. Если бы не этот запрет, многие могли бы изложить на этих страницах 
отчеты об исследованиях, приключениях и открытиях, которые читались бы с 
интересом. Раньше или позже настанет время, когда страшные пески пустыни 
выдадут свои давным-давно захороненные секреты и тогда там действительно будут 
обнаружены унижения нашему современному тщеславию.
       «Люди Пашай»25, говорит Марко Поло, отважный путешественник тринадцатого 
века, «великие адепты в колдовствах и в сатанинских искусствах». И его ученый 
издатель добавляет: «Этот Пашай или Удиана был родной страной Падма Самбхавы, 
одного из главных апостолов Ламаизма, т. е. тибетского Буддизма, и великого 
кудесника чарований Доктрины Шакья в таком виде, в каком они преобладали в 
Удиане в старину, вероятно, носили на себе сильную окраску шиваитской магии, и 
тибетцы до сих пор все еще рассматривают эту местность, как классическую страну 
колдовства и чар».
       «Старина» эта точно такая же, как «наше время»; ничто не изменилось в 
том, что касается практических применений магии, за исключением того, что они 
стали еще более эзотерическими и окутанными в тайну, и что осторожность адептов 
увеличилась пропорционально любопытству путешественников. Хиоуэн Тсанг говорит 
об обитателях: «Эти люди расположены к учебе, но предаются ей без особого пыла. 
Наука магических формул стала для них регулярным профессиональным делом»26. Мы 
не хотим возражать уважаемому китайскому паломнику по этому пункту и охотно 
допускаем, что в седьмом веке некоторые люди делали из магии «профессиональное 
дело»; то же самое делают некоторые люди теперь, но конечно, только не истинные 
адепты. Кроме того, в том веке Буддизм только что проник в Тибет и его племена 
были погрязшими в колдовствах Бон – доламаитской религии. Не Хиоуэн Тсанг, этот 
благочестивый и мужественный человек, который сотни раз рисковал жизнью ради 
блаженства увидеть тень Будды в пещере Пешавара, является тем человеком, кто 
обвинил бы добрых лам и монашеских тавматургов в «создании профессионального 
дела» из демонстрации ее путешественникам. 17] Должно быть, Хиоуэн Тсанг всегда 
помнил приказ Готамы, содержащийся в его ответе царю Прасенаджиту, своему 
покровителю, который приглашал его ради совершения чудес. «Великий царь», 
сказал ему Готама, «я не учу своих учеников закону, говоря им «идите вы, святые,
 и совершайте посредством ваших сверхъестественных сил перед браминами и 
главами семейств чудеса большие, чем кто-либо другой может совершить». Я говорю 
им, когда учу закону «идите вы, святые, скрывая ваши добрые дела и обнажая ваши 
грехи».
       Будучи поражен отчетами о магических проявлениях, засвидетельствованных 
и записанных во всех веках путешественниками, посетившими Татарию и Тибет, 
полковник Юл приходит к заключению, что туземцы, должно быть, имеют «в своем