Не дожидаясь ответа, он вытащил из чемоданчика, с которым никогда не 
расставался, 
маленький барабан и два флакона -- один из них был полон какой-то жидкости, 
другой -- 
пуст. Он побрызгал содержимым первого флакона на шамана, и тот задрожал и 
закивал 
головой еще сильнее. По воздуху распространился пряный аромат, и сама атмосфера 

пещеры, казалось, стала прозрачней. Затем, к ужасу присутствующих, он 
приблизился к 
тибетцу, и, вынув из кармана миниатюрный кинжал, вонзил острую сталь в 
предплечье 
шамана, и, когда пошла кровь, он наполнил пустой флакон. Заполнив его на 
половину, он 
большим пальцем зажал рану и остановил кровь так же легко, как будто заткнул 
пробкой 
бутылку. Затем он побрызгал кровью на голову мальчика. После этого он повесил 
барабан 
себе на шею и, взяв в руки барабанные палочки из слоновой кости, покрытые 
магическими знаками и буквами, стал отбивать что-то вроде побудки, чтобы 
разбудить, 
по его словам, дух звуков. 
Свидетели этих приготовлений, потрясенные и перепуганные неожиданностью 
происходящего, жадно окружили его и какие-то несколько мгновений в высокой 
пещере 
царила тишина. Николай по-прежнему стоял на месте, словно потеряв дар речи, 
лицо у 
него было бледное, как у покойника. Гипнотизер встал на площадке между озером и 

шаманом и начал медленно отбивать ритм. Первые звуки его были настолько глухи, 
что 
они тихо разносились по воздуху и даже эхо не могло подхватить их. Только шаман 
стал 
раскачиваться еще быстрее, а ребенок забеспокоился. Тогда барабанщик тихо запел 

медленную и торжественную песню. 
Неизвестные слова потекли с губ певца, пламя свечей и факелов заколебалось и 
замерцало и постепенно стало мерцать и колебаться подчиняясь ритму песни. Из 
темных 
коридоров на противоположном берегу подземного озера подул холодный ветер, 
принеся 
с собой жалобное эхо. Затем какие-то туманные пары, которые словно потекли из 
скал 
пола и стен пещеры, собрались вокруг шамана и мальчика. Вокруг последнего 
возникла 
серебристая прозрачная аура. Однако, облако, окружавшее первого, стало багровым 
и 
зловещим. Приблизившись к краю выступа, маг забил в барабан еще громче и на 
этот раз 
эхо подхватило его с ужасающей силой. Барабанная дробь раскатами грома 
прокатилась 
под сводами пещеры, один вопль сменял другой, становясь все громче и громче, 
пока 
громоподобный рев не стал походить на хор голосов тысячи демонов, поднимающихся 
с 
бездонных глубин озера. И даже вода, которая была гладкой, как стекло, вдруг 
заволновалась, словно мощный порыв ветра пронесся над ее безмятежной 
поверхностью. 
Послышалась другая песня, дробь барабана сменилась, и гора задрожала до самого 
основания от ударов грома, похожих на пушечные выстрелы, которые прокатывались 
по 
дальним темным коридорам. Тело шамана поднялось в воздух на два ярда и он, 
кивая и 
раскачиваясь, повис там, как привидение. Однако изменения, которые происходили 
с 
мальчиком, наполнили всех холодным ужасом. Все смотрели на него онемев. 
Серебряное 
облако, окружившее мальчика, тоже, казалось, поднимало его в воздух. Однако, в 
отличие 
от шамана, его ноги оставались на земле. Ребенок начал расти, будто секунды 
чудесным 
образом превратились в годы. Он стал высоким и крупным, старческие черты его 
лица 
постарели еще больше вместе с повзрослевшим и состарившимся телом. Прошло еще 
несколько секунд, от мальчика ничего не осталось, его полностью поглотил другой 

человек, и к ужасу тех, кто узнал его, этим другим оказался старый господин 
Изверцов. На 
виске его зияла огромная рана, из которой крупными каплями сочилась кровь. 
Призрак направился к Николаю и остановился прямо перед ним. У того волосы