стране невежества и суеверия!" Так вот мы и начнем с примера, случившегося во 
Франции, почти на наших глазах, только прошлою весной и при многих свидетелях.
Во французских журналах, а затем и в шведских, в переводе, появилась 
чрезвычайно 
замечательная статья, за которой последовало несколько других; а затем 
присылавший их в газету (кажется "Temps") врач - замолк. Этот врач - магнетизер 

в Лилле, уже несколько лет делает замечательные опыты под руководством Шарко и 
других парижских светил. В своих опытах он дошел до того, что управлял 
усыпленным субъектом мысленно, то есть, не выражая приказания громко, а просто 
задумав его или написав желание на бумаге и отдавая его на сохранение третьему 
лицу. По его уверению, он, таким образом, был в состоянии произвести следующее, 

еще невиданное явление, которое Шарко назвал бы acte par suggestion, даже 
иногда 
не сейчас, а в какое угодно назначенное время, иногда, через месяц, даже через 
несколько месяцев.
Он делал, например, следующее: стоя перед усыпленным субъектом, он или говорил 
ему тихо, почти неслышно, на ухо, или же просто повторял мысленно или же, 
наконец, ради удовлетворения скептицизма приятелей, записывал такую фразу:
"Через месяц (или через столько-то дней), такого-то числа и в такой-то час, я 
приказываю ему (субъекту) сделать то или другое". Следовало приказание и 
подробности его исполнения. Субъект просыпался ничего не помня. Через месяц, 
такого-то числа и в означенный магнетизером час и минуту, чем бы субъект ни был 

в то время занят, он исполнял приказание, буквально, с необычайною точностью и 
невзирая ни на какие препятствия. Он это делал машинально, сам не зная для чего,
 
и хотя не знал за минуту до того, что он совершит то или другое, по свершении 
акта он смутно помнил все, хотя и не мог объяснить, почему именно он это сделал.

Эти интересные, но и опасные опыты разыгрались драмой, затем прекращены, и 
кажется, надолго.
В С. жил, да и теперь еще живет, потому что все это случилось весной 1884 года, 

полицейский агент, un agent de sûreté, как их зовут, знакомый врачу. 
То был 
здоровенный толстый человек, 35 лет, чрезвычайно набожный и вне служебных дел 
очень мягкого характера. Врач нашел в нем превосходного субъекта. Захватив 
бедного агента в свою власть, он совершал над ним всевозможные опыты. Вот что, 
согласясь наперед с приятелями, он наконец сделал.
Агент спал. Ни зажженные пробки, ни глубокие уколы булавками под ногтями, ни 
пистолетный выстрел над самым ухом не могли разбудить его. Словом, он находился 

в каталептическом состоянии. Тогда врач ушел с тремя приятелями в другую 
комнату, и один из них, написав на бумажке приказание, отдал его магнетизеру. 
Тот, вернувшись к субъекту, прочитал про себя написанное и мысленно приказал 
агенту совершить ровно через три недели, в два часа пополудни, следующее 
преступление.
"Вот малайский острый нож, - сказал он ему мысленно, подавая ему небольшую 
деревянную линейку, - я его прячу в этот шкаф. Такого-то числа, в два часа 
пополудни, вы возьмете его, невзирая на замки и засовы. Вы отправитесь с этим 
ножом в публичный сад и увидите в такой-то аллее, у седьмого дерева, садовника, 

наклонившегося над цветником и поливающего растения. Вы подкрадетесь к нему 
незаметно и убьете его, вонзив этот нож три раза в спину жертвы. Затем вы 
возьмете лопату и, вырыв у корня дерева яму, зароете тело и отправитесь в 
полицию, где и расскажете своему начальнику о преступлении, но не выдавая себя, 

а, взвалив его на немца-мясника, который, пока вы будете зарывать тело, будет 
стоять возле вас и смеяться".
Агент проснулся, разбуженный врачом, конечно, ничего не помня. В какой бы ужас 
и 
негодование пришел добродетельный агент, если бы знал о данном ему поручении. В 

назначенный день магнетизер с хохотавшими заранее приятелями приготовился к 
ожидаемой сцене и поместился в комнате, где была спрятана в шкафу линейка. В 
назначенный день, ровно в два часа бедный блюститель порядка находился на своей 

службе. Оставив свой обсервационный пункт на улице, он дезертировал, по 
выражению его сурового начальника. Он, лучший из полицейских агентов, которого 
ставили в пример всем другим, учинил в тот же день преступление № 1. Ровно за 
пять минут до двух часов на улице произошла драка. Когда прогудел второй удар 
на 
ближайших городских часах, он записывал в своем camet de police имена буянов. К 

удивлению собравшейся толпы и двух буянов, которые уже приготовились, 
вследствие 
proces verbal, провести ночь в кутузке, агент мгновенно уронил свой корне, 
вытаращил глаза и быстро, словно автомат, в котором завели ход, повернувшись на