да и не может измениться, существуя уже с первой эпохи их поселения в горах. 
Статистика подтверждает это за последние пятьдесят лет. По мнению англичан, 
этот 
странный факт неизменности в цифре их рождений и смертности, как бы замкнувший 
число тоддов в семь сотен на много веков, следует приписать полиандрии: у 
тоддов 
одна жена на всех братьев одной семьи, будь их дюжина.
Значительное меньшинство женского пола в ежегодных рождениях приписывалось 
сначала весьма распространенному между племенами Индии детоубийству. Но это 
никогда не было доказано. Несмотря на все принимаемые меры и неутомимое 
соглядатайство, несмотря даже на обещанную награду за донос со стороны англичан,
 
почему-то сгорающих желанием поймать и уличить тоддов в противозаконном деянии, 

до сего дня невозможно было выследить ни одного такого случая. Тодды только 
презрительно улыбаются на все подозрения.
- Зачем нам убивать маленьких матерей? - говорят они. - Если бы они не были нам 

нужны, мы бы и не имели их. Мы знаем, сколько нам необходимо мужчин и сколько 
матерей, и лишнего мы не станем иметь.
Этот странный аргумент заставляет статистика и географа Торна в его книге о 
Нильгири писать с каким-то озлоблением: "Эти дикари, идиоты... Они смеются над 
нами!.." - заявляет он, сам не замечая, что приписывает идиотам способность так 

ловко мистифицировать высшую интеллектуальную расу.
Но люди давно знакомые с тоддами, изучавшие их самих и быт их годами, думают, 
что тодды дают свои показания серьезно и глубоко верят в заявленный факт. Они 
идут еще далее и открыто делают предположение, что тодды, как и многие другие 
племена, живущие, так сказать, в лоне природы, владеют гораздо большим числом 
тайн природы, а поэтому знакомы с практическою физиологией лучше, нежели наши 
ученые врачи. Люди эти вполне уверены, что ссылаясь на бесполезность прибегать 
к 
преступлению детоубийства, когда число "матерей" их племени находится в их 
распоряжении, тодды говорят одну правду, хотя их modus operandi в этом темном 
физиологическом вопросе и составляет для всех необъяснимую тайну.
На языке тоддов слова "женщина", "девочка" или "девушка" не существуют. Понятие 

о нашем поле у них неразрывно связано с понятием о материнстве. Поэтому у них и 

нет для них другого названия, на каком бы языке они не выражались. Говорят ли 
они о старухе или о годовалой девочке, тодды ее всегда называют "матерью", 
употребляя лишь такие прилагательные для ясности изложения, как "старая", 
"молодая" или "маленькая".
- Наши буйволы, - иногда замечают они, - определили раз и навсегда число наших 
людей: от них зависит и число матерей.
Тодды никогда долго не заживаются на одном муррте, а переходят из одного в 
другой по мере истребления буйволами подножного корма. Благодаря почве и 
изобилию растительности на горах этот корм не имеет себе подобного в Индии. 
Поэтому, вероятно, их буйволы и превышают величиной и силой все встречаемые в 
других частях не только страны, но и всего мира породы. Но опять и в этом даже 
проявляется нечто загадочное. Есть у баддагов и у плантаторов буйволы, которые 
пользуются таким же хорошим кормом; почему же, спрашивается, эти буйволы 
гораздо 
менее ростом и слабее, чем тот же скот в "священных стадах" тоддов? Их животные 

буквально гигантской величины, словно это последние остатки допотопных 
прародителей. Всем известно, что, невзирая на все улучшения породы, старания 
собственников-плантаторов не увенчались успехом: их буйволам никогда не 
сравняться с буйволами тоддов, которые к тому же упорно отказываются одолжить 
свой скот для скрещения пород. Впрочем, благодаря климату, отсутствию мух, 
оводов и мошек, все породы буйволов и быков, а также и баранов, великолепны в 
этих горах и составляют исключение в Индии.
Каждый клан, которых, как сказано, всего семь, разделяется на несколько больших 

семейств; каждое семейство, смотря по числу душ, имеет свой особенный домик, 
даже два или три домика в муррте, на нескольких пастбищах. Таким образом, 
каждая 
семья имеет готовый кров, на которое бы из пастбищ она не перешла, а иногда и 
несколько таких одной ей принадлежащих поселков с неизбежным тирири, 
храмом-буйволятником. До прихода англичан и прежде чем они рассеялись, как 
чужеядное растение по всей поверхности Нильгири, тодды, удаляясь из одного 
муррта в другой, оставляли тирири пустыми, как и прочие здания. Но, заметив 
любопытство и нескромность новых пришельцев, которые с первых дней своего 
насильственного вторжения старались проникнуть в их священные здания, тодды 
стали осторожнее. Они уже не доверяют, как доверяли прежде, и уходя, оставляют 
при тирири священнодействующего "тералли",<<51>> который ныне стал известен под 

именем поллола <<52>> с его ассистентом капиллолом и двумя буйволицами.
"Целых сто девяносто семь поколений жили мы спокойно на наших горах, -