спокойно к нирване. Вследствие такой замечательной привычки, болото изобилует 
их 
клыками, и слоновая кость добывается (или скорее добывалась во времена оны) 
довольно легко.
Говорю "добывалась" в прошлом. Увы, для бедной Индии все с той поры изменилось. 

Теперь в ней ничего не добывается и никто ничего не может добыть, кроме разве 
вице-короля, которому вице-королевство доставляет царские почести и сумасшедшие 

деньги, впрочем, иногда с примесью гнилых яиц от сердитых англо-индийцев. Между 

"тогда" и "теперь" легла бездна имперского "престижа", поперек которой стоит 
привидение лорда Беконсфильда... Тогда "отцы Компании" добывали, покупали, 
открывали и сохраняли. Теперь вице-королевский совет получает, взимает, 
отнимает 
и ничего не сохраняет. Тогда "отцы" были круговращательною силой в застывающей 
крови Индии, которую они хоть и сосали, но иногда и обновляли, подливая новой 
крови в ее устарелые жилы. Теперь же вице-король с советом подливают разве 
только желчи. Вице-король - есть центральная точка огромной империи, с которою 
он не имеет ни симпатии, ни чего-либо общего. "Отцы" если и были в одном смысле 

бурьяном родины священной коровы, то были и сочным репейником, кормившим 
миллионы кротких ослов. А вице-король это нынешний искусственно привитый цвет к 

растению, называемому индийской Империей, который, истощая силы, медленно 
убивает самое растение. По поэтическому выражению сэра Ричарда Темиля, 
"вице-король крепкая ось, вокруг которой должно вертеться Колесо Империи..." 
Положим, что это и так: только это колесо стало с некоторых пор крутиться с 
такой бешеною быстротой, что грозит ежеминутно разбиться вдребезги.
Но как тогда, так и теперь, Куимбатур славится не только своими лесами и 
болотами, но считался и считается рассадником проказы, лихорадок и 
элефантиаза.<<5>> Куимбатур, то есть уезд, носящий это название, скорее ущелье, 

нежели что иное. Это миль двести в длину и двадцать в ширину бесконечно длинная 

и узкая полоса земли. Расположенный между Малабаром и Карнатиком, Куимбатурский 

уезд врезается острым углом в Анамалльские или Слоновые горы <<6>> к югу; 
постепенно поднимается к высотам Майсура - к северу; затем, как бы приплюснутый 

сбоку Западными "Гхатами" <<7>> с их дремучими почти девственными лесами, круто 

обрывается и исчезает в более мелких джунглях лесных племен. То тропическая, 
вечно зеленая от испарений болот обитель слона и ныне уже вымирающего 
боа-констриктора. Со стороны Мадраса эта нагорная масса, похожая издали на 
прямоугольный треугольник, словно прицеплена к другому, еще более громадному, 
треугольнику - к равнинам Декканской нагорной плоскости, опирающей свою 
северную 
оконечность в Виндийские горы (Vindya) Бомбейского президентства, а западную и 
восточную оконечности - в "холмы" Сахиядри Мадрасского президентства. Эти две 
разжалованные англичанами в холмы горные цепи составляют точку соединения между 

восточными и западными гхатами Индии. По мере того, как восточные приближаются 
к 
западным гхатам, они начинают постепенно утрачивать свой вулканический характер.
 
Соединясь наконец с волнообразными живописными возвышенностями западного 
Майсура 
и словно слившись с ними, они окончательно перестают считаться гхатами и 
называются просто холмами.<<8>>
Обе оконечности этого как бы треугольника возвышаются в Мадрасском 
президентстве 
по обеим сторонам, направо и налево города Куимбатура в виде двух 
восклицательных знаков. Словно два гиганта, часовые, поставленные природой 
сторожить вход в ущелье, стоят эти два остроконечные пика, увенчанные зубчатыми 

скалами на подножии из зеленых лесов и с бедрами, вечно укутанными в облаках да 

сизых туманах. То остроглавые горы, прозванные в местной англо-индийской 
географии "Тенерифами" Индии, Нильгири и Муккартебет. Первый, то есть Тоддабет, 

возвышается на 8760 футов, другой на 8380 футов над морским уровнем.
В продолжение столетий обе эти вершины, особенно от Рангасуами, возвышенности 
самого грозного издали вида, слыли в народе за горы, недосягаемые для простых 
смертных. Давно уже такая их слава перешла в местные легенды, и вся эта страна 
считалась в народном суеверии за область священную и потому заколдованную, 
переступить рубеж которой, даже нечаянно, было бы святотатством, достойным 
смерти. То, де, обитель богов и высших дев (див). Там сварга (рай) и там и 
нарака (ад), полный "азуров" и "пизачей".<<9>> Таким образом, под охраной 
религиозного поверья Нильгири и Тоддабет оставались в продолжение долгих веков