свободно танцевать в нем во время торжественных праздников", – пишет де 
Солис[26]. Торквемада насчитывает в Мексике сорок тысяч таких храмов, но 
Клавихеро, говоря о величественных теокаллях Мексики (буквально, домах Бога), 
считает, что их еще больше.
Сходство древних святилищ Старого и Нового Света настолько замечательно, что 
многие приходили в изумление, но лучше Гумбольдта его не выразил никто: "Какие 
поразительные существуют аналогии между памятниками старых континентов и 
толтеков, кои... воздвигли сии колоссальные сооружения, усеченные многоярусные 
пирамиды, напоминающие храм Бела в Вавилоне! С чего они копировали сии 
величественные строения?"[27]
Великий естествоиспытатель равно мог бы спросить: откуда мексиканцы, сии жалкие 
язычники, взяли все свои христианские добродетели? Прескотт пишет[28], что 
кодекс ацтеков "являет глубочайшее уважение великим принципам нравственности и 
выказывает такое ясное понимание оных, какое можно встретить только у очень 
развитых народов". Некоторые из них любопытны тем, что схожи с этикой Евангелий.
 "Всякий, кто смотрит на женщину с любопытством, уже прелюбодействует с нею 
глазами своими" – гласит один из них. "Живите в мире со всеми; сносите 
несчастья со смирением; Бог видит все, он отомстит за вас" – провозглашает 
другой. Признавая лишь единую Высшую Силу в Природе, они обращались к ней как к 
Божеству, "коим мы живем, Вездесущему, ведающему всеми помыслами и 
ниспосылающему дары, без коего человек ничто; незримому, бесплотному... 
совершенному в совершенстве и чистоте, под крылами которого мы находим 
отдохновение и верную защиту". Лорд Кингсборо говорит, что давая имена своим 
детям, они совершали ритуал, очень похожий на христианский обряд крещения; 
"губы и грудь младенца окропляли водою и молили Бога дозволить святым каплям 
смыть грех, полученный этим ребенком до сотворения мира, дабы он мог родиться 
заново". "Законы их были совершенны; справедливость, довольство и мир царили в 
стране этих темных язычников, когда бандиты и иезуиты Кортеса высадились в 
Табаско". Столетия убийств, грабежей и насильственного обращения в христианство 
оказалось достаточно, чтобы превратить этих мирных, безобидных и мудрых людей в 
то, что они представляют из себя ныне. Они сполна облагодетельствованы 
догматическим христианством. И кто хоть раз побывал в Мексике, знает, что сие 
означает. Страна кишит кровожадными фанатиками-христианами, ворами, мошенниками,
 пьяницами, дебоширами, убийцами и самыми отъявленными в мире лжецами! Мир и 
слава вашему праху, о Кортес и Торквемада! И да не позволят вам, хотя бы в этом 
случае, похваляться просвещением, кое ваше христианство излило на несчастных и 
некогда добродетельных язычников!
* * *
Руины Центральной Америки не менее впечатляющи. Массивные, со стенами огромной 
толщины, они, как правило, имеют широкую лестницу, ведущую к главному входу. В 
многоэтажных сооружениях каждый последующий этаж меньше предыдущего, что 
придает им вид многоярусных пирамид. С внешней стороны каменные, либо 
оштукатуренные стены покрыты искусно высеченными символическими изображениями, 
а внутренние помещения разделены на коридоры и темные залы со сводчатыми 
потолками. Крыша поддерживается перекрывающими друг друга горизонтальными 
рядами каменной кладки, "образующими стрельчатую арку, напоминающую по стилю 
древние памятники Старого Света". В некоторых залах в Паленке Стивене обнаружил 
дощечки, испещренные рельефными изображениями и иероглифическими надписями 
весьма тонкой работы. В Гондурасе Катервуд и Стивене раскопали в старом лесу 
Копана целый город – храмы, дома и огромные монолиты с искусной резьбой. 
Скульптура и общий стиль сооружений Копана уникальны, ничего похожего или хотя 
бы напоминающего сей стиль нигде больше не обнаружено, разве что в Кириге и на 
островах озера Никарагуа. Никто не может расшифровать таинственные 
иероглифические надписи на алтарях и монолитах.
За исключением нескольких строений из необработанного камня, "памятники Копана 
можно считать самыми древними среди известных нам в Центральной Америке", – 
говорится в "Новой Американской Энциклопедии". Копан уже во времена испанского 
завоевания представлял собою заброшенные развалины, о коих остались лишь 
смутные предания.
Столь же необычны и руины различных эпох в Перу. Все еще впечатляют руины храма 
Солнца в Куско, несмотря на то, что им лихо досталось от загребущих рук 
вандалов-испанцев. Если верить рассказам самих завоевателей, он походил на 
сказочный замок. Главный храм, часовни и здания, обнесенные громадной круговою 
каменной стеной, расположены в самом центре города, и даже их развалины 
вызывают заслуженное восхищение путешественников. "Внутри священной ограды 
пролегали акведуки, там были сады и аллеи с кустарниками и цветами из золота и 
серебра, имитировавшими творения природы. За храмом ухаживало четыре тысячи 
жрецов". "Земля в пределах трехсот метров вокруг храма почиталась священною, и 
никому не дозволялось ступать по ней в обуви", – пишет Ла Вега[29]. Помимо сего 
великого храма, в Куско было еще 300 храмов менее важных. Следующим по красоте 
был известный храм Пачакамака. Гумбольдт упоминает еще об одном великом храме 
Солнца, а "у подножия Каннарской возвышенности прежде находился знаменитый 
алтарь Солнца, являвший собою вселенский символ этого светила, который высекла 
сама природа на поверхности огромной скалы". Роман говорит[30], что "храмы Перу 
строились на возвышенностях или на вершинах холмов и обносились четырьмя 
круговыми земляными насыпями, одна вокруг другой". Другие руины, кои я видела 
сама – особенно курганы – окружены двумя, тремя или четырьмя каменными оградами.
 Неподалеку от города Кайамбе, на том самом месте, где Антонио де Уолья[31] 
увидел и описал древний перуанский храм, "совершенно круглый по форме и 
открытый сверху", сохранилось несколько подобных кромлехов[32]". М-р Дж.Х.