М. В фундаментальном законе духовного мира, который бессмертен, невозможны 
никакие исключения. Но существуют правила для тех, кто видит, и для тех, кто 
предпочитает оставаться слепым.
Х. Совершенно верно, я понимаю. Существует искажение зрения у слепого человека, 
который отрицает существование солнца потому, что не может видеть его. Но после 
смерти его духовные глаза заставят его видеть?
М. Они не заставят его, и он не будет ничего видеть. Предварительно отрицая 
посмертное существование в течение этой жизни, он не будет способен ощутить его.
 Его духовные чувства, развитие которых было заторможено, не смогут развиться 
после смерти, и он останется слепым. Когда вы утверждаете, что он должен видеть 
нечто, вы очевидно имеете ввиду одно, а я другое. Вы говорите о духе из Духа, 
об огне из Огня, - короче, об Атма, - и смешиваете ее с человеческой душой- 
Манасом... Вы не понимаете меня, и позвольте мне попробовать объяснить это. 
Суть вашего вопроса состоит в том, чтобы понять, каким образом возможно в 
случае отъявленного материалиста полное исчезновение самосознания и 
самовосприятия после смерти? Не так ли? Я говорю: Это возможно. Ибо, твердо 
веря в нашу Эзотерическую Доктрину, которая рассматривает Посмертный период 
времени, или интервал между двумя жизнями или рождениями, как просто 
промежуточное состояние, я говорю: - Длится ли этот интервал между двумя актами 
иллюзорной драмы жизни один год или миллион лет, это посмертное состояние может,
 не нарушая какого-либо фундаментального закона, оказаться таким же состоянием, 
как у человека, находящегося в смертельном обмороке.
Х. Но если вы сказали сейчас, что фундаментальные законы посмертного состояния 
не допускает исключений, как же это может быть?
М. Я и не сказала, что они допускают исключения. Но духовный закон продолжения 
приложим только к тем вещам, которые действительно существуют. Для того, кто 
прочитал и понял Мундака-упанишаду и Сара-веданту, все это становится ясно. Я 
должна сказать больше: достаточно понять то, что мы обозначаем как Буддхи и 
дуальность Манаса, чтобы иметь ясное понимание того, почему человек может не 
обладать самосознанием, сохраняющимся после смерти: потому что Манас, в своем 
низшем аспекте, является вместилищем земного разума, и поэтому может 
предоставить лишь такое восприятие Вселенной, которое базируется на основе 
этого разума, а не на нашем духовном видении. В нашей эзотерической школе 
говорят, что между Буддхи и Манасом, или Ишварой и Праджней,2-54 на самом деле 
не больше разницы, чем между лесом и его деревьями, озером и его водой, - как 
учит Мундака. Одно или сотни деревьев, умерших от утраты жизненных сил или от 
вырывания с корнем, не способны воспрепятствовать тому, что лес все же будет 
оставаться лесом. Разрушение или посмертная смерть одной личности, исчезающей 
из длинной серии, не будет причиной даже малейшего изменения в Духовном 
божественном эго, и оно всегда останется тем же самым Эго. Только, вместо 
переживания Девахана, оно должно будет немедленно перевоплотиться.
Х. Но, как я это понимаю, эго-Буддхи представляет здесь равным образом и лес, и 
личные разумы деревьев. И если Буддхи бессмертно, как же может то, что сходно с 
ним, то есть Манас-тайджаси,2-55 полностью утрачивать свое сознание вплоть до 
дня нового воплощения? Я не могу понять этого.
М. Вы не можете сделать этого, потому что смешиваете абстрактное представление 
целого с его обусловленными изменениями формы; и поэтому вы смешиваете 
Манас-тайджаси, Буддхический свет человеческой души, с последней, т. е. 
плотской душой. Помните, что если можно сказать о Буддхи, что оно безусловно 
бессмертно, то же самое не может быть сказано о Манасе, и еще меньше - о 
тайджаси, который является атрибутом. Никакое посмертное сознание или 
Манас-Тайджаси не может существовать отдельно от Буддхи, божественной души, 
потому что первый (Манас) - это, в своем низшем аспекте, характерный атрибут 
земной индивидуальности, и второй (тайджаси) идентичен с первым, и что это тот 
же самый Манас, только со светом Буддхи, отраженным от него. В свою очередь, 
Буддхи могло бы оставаться лишь как безличный дух без того элемента, который он 
заимствует из человеческой души, которая обусловливает и делает из него в этой 
иллюзорной Вселенной нечто как бы отдельное от универсальной души в течение 
всего периода цикла инкарнации. Правильнее было бы сказать, что Буддхи-Манас не 
может ни умереть, ни утратить составляющее его самосознание в Вечности или 
воспоминание о своих предыдущих воплощениях, в которых оба - то есть духовная и 
человеческая души, были тесно связаны друг с другом. Но это не так в случае 
материалиста, чья человеческая душа не только ничего не получает от 
божественной души, но даже отказывается признавать ее существование. Вы вряд ли 
сможете приложить эту аксиому к атрибутам и характерным чертам человеческой 
души, ибо это было бы все равно, что сказать, что поскольку ваша божественная 
душа бессмертна, румянец вашей щеки должен быть также бессмертен; хотя этот 
румянец, как и тайджаси, или духовное излучение, - это просто преходящий 
феномен.
Х. Правильно ли я понял ваши слова, что мы не должны смешивать в наших умах 
ноумен с феноменом, причину со следствием?
М. Я говорю так и повторяю, что, ограничиваясь одним Манасом или человеческой 
душой, излучение самого тайджаси становится не более, чем вопросом времени; 
потому что бессмертие и сознание после смерти становится для земной 
индивидуальности человека просто обусловленным атрибутом, так как они полностью 
зависят от условий и верований, создаваемых самой человеческой душой в течение 
жизни его тела. Карма действует непрестанно; мы пожинаем в нашей последующей 
жизни только те плоды, которые мы сами посеяли, или скорее создали, в течение 
нашего земного существования.
Х. Но если мое эго, после разрушения моего тела, может погрузиться в состояние