следует доказать это утверждение.
II
Мы можем начать с происхождения слова "Бог" (God). Каково истинное и 
первоначальное значение этого термина? Его значения и их этимология столь же 
многочисленны, сколь и разнообразны. Одно из них показывает, что это слово 
образовано от древнеперсидского мистического термина года. Он значит "сам", или 
нечто, самоизлучаемое абсолютным Принципом. Корень этого слова - годан, отсюда 
Водан, Воден и Один; восточный корень остался совершенно неизмененным 
германскими расами. Таким образом они сделали из него готт, от которого было 
образовано прилагательное гут - "good" (добрый), так же как и термин готц, или 
идол. В древней Греции слова Зевс и Теос привели к образованию латинского Деус. 
Эта года, эманация, не идентична, и не может быть идентичной с тем, из чего она 
излучается, и поэтому представляет собой лишь периодическое, конечное 
проявление. Древний Аратус, который писал, что "наполнены Зевсом все улицы и 
рынки людей; полны Им море и гавани", не ограничивал свое божество лишь таким 
временным отражением на нашем земном плане, как Зевс, или даже его прототип - 
Дьяус, но поистине имел ввиду универсальный, вездесущий Принцип. Прежде чем 
лучезарный бог Дьяус (небо) привлек внимание людей, существовал ведийский Тад 
("тот"), который для посвященных и философов не имел определенного имени и был 
абсолютной Тьмой, лежащей в основе любого проявленного сияния. Сурья, Солнце, 
первое проявление в мире Майи и Сын Дьяуса, столь же неудачно назывался 
непосвященными "Отцом", как и мифический Юпитер- последнее отражение Зевса. 
Таким образом, Солнце очень скоро стало объединяться с Дьяусом, означать с ним 
одно и то же; для некоторых - "Сын", для других- "Отец" в сияющем небе; 
Дьяус-Питар, Отец в Сыне и Сын в Отце, поистине обнаруживает свое первичное 
происхождение, поскольку он имеет Землю в качестве своей жены. В течение 
долгого упадка метафизической философии, Дьява-притхиви, "Небо и Земля", стали 
представляться как Универсальные космические родители не только человека, но 
также и богов. От первоначального представления, абстрактного и поэтического, 
идеальный мотив видоизменился и приобрел грубые черты. Дьяус, небо, очень скоро 
стал Дьяусом, или Небесами, жилищем "Отца", и наконец, поистине, самим Отцом. 
Тогда и Солнце, из которого делали символ последнего и наделяли его именем 
Дина-Кара, "создатель дня", Бхаскара, "творец света", теперь стало Отцом Сына и 
vice versa [наоборот]. С тех пор было установлено царство ритуализма и 
антропоморфических культов, которое привело весь мир к окончательному упадку; и 
оно сохраняет свое владычество и в наш цивилизованный век.
Чтобы показать такое общее происхождение, мы должны лишь сопоставить два 
божества - бога язычников и бога евреев - на основе их собственного открытого 
СЛОВА; и судить о них по их собственным соответствующим определениям, 
интуитивно делая заключение, какое из них находится более близко к высочайшему 
идеалу. Мы процитируем полковника Ингерсолла, который провел параллели между 
Иеговой и Брахмой, сравнивая их друг с другом. Первый, "из облаков и тьмы 
Синайской", сказал евреям:
"Да не будет у тебя богов других сверх Меня... Не поклоняйся им и не подчиняйся 
им; ибо Я, Господь Бог твой, Бог ревнующий, карающий за вину отцов детей 
третьего и четвертого поколения тех, кто ненавидит Меня". Сравните это со 
словами, которые индусы вкладывают в уста Брахмы: "Я есть то же самое, что и 
все человечество. Те, кто искренне служат другим богам, непроизвольно 
поклоняются мне. Я участвую во всех культах, и Я есть награда для всех 
поклоняющихся". Сравните эти отрывки. Первый, как некая темница, где ползают 
существа, порожденные слизью ревности; последний, великий как купол небесного 
свода, украшенного солнцами...
Этот "первый" бог появился в воображении Кальвина, когда он добавил к своему 
учению о предопределении, что Ад вымощен черепами некрещеных младенцев. 
Верования и догмы наших церквей являются во много большей степени богохульными 
по тем идеям, которые они в себе содержат, чем учения темных язычников. 
Любовные истории про Брахму и его собственную дочь, представленных в виде 
оленей, или про Юпитера и Леду, - в виде лебедей, - это великие аллегории. Они 
никогда не выдавались за откровение, но известны нам как творения Гесиода и 
других мифологов. Можем ли мы сказать то же самое о непорочных дочерях бога 
римско-католической церкви - об Анне и Марии? И все же, даже если сказать, что 
и евангельские рассказы являются также аллегориями, - так как они были бы 
ужасным святотатством, если понимать их в буквальном смысле, - то это будет для 
человека, рожденного христианином, наивысшим богохульством!
Поистине, они могут столь много, сколько им угодно, приукрашивать и маскировать 
бога Авраама и Исаака, но никогда не смогут опровергнуть утверждение Маркиона, 
который отрицал, что Бог Ненависти может быть тем же, кто и "Отец Иисуса". 
Ересь это или нет, но "Отец Небесный" остается с тех пор гибридным созданием; 
смешением Юпитера языческой толпы и "ревнующего Бога" Мисея, экзотерического 
СОЛНЦА, обитающего на Небесах, или на небе, эзотерически. Не он ли породил СВЕТ,
 "который светит во Тьме", День, сияющий Дьяус, Солнце, и не есть ли он 
ВСЕВЫШНИЙ - Deus Coelum? И опять-таки, не есть ли это Terra, "Земля", вечно 
непорочная, как любая плодоносная Дева, которая, оплодотворенная в страстных 
объятиях своего "Господа" - оплодотворяющих лучах Солнца- становится на нашем 
материальном плане матерью всего того, что живет и дышит на ее широкой груди? 
Отсюда и сакральность ее продуктов в ритуализме - хлеба и вина. Отсюда также и 
древнее мессис, жертвоприношение богине урожая (Церере Элевсинской, опять-таки 
Земле): мессис - для посвященных, мисса- для профанов,1-7 и ныне они 
трансформированы в христианскую мессу, или литургию. Древнее принесение в 
жертву плодов Земли Солнцу, Deus Aitissimus, "Всевышнему", символу G.A.O.T.U. у