домов 
"греться"; им тут, во всяком случае, теплее, нежели на земле. Цветущая же и 
благоуханная 
пропасть у подножия веранды оказывалась любимым местом прогулки тигров и 
леопардов, приходящих туда по ночам "напиться" у протекающего внизу широкого 
ручья, 
и бродящих иногда до самого рассвета под окнами бунгало. Наконец шальные 
дакоиты, 
притоны которых рассеяны по этим неприступным для полиции горам, часто стреляют 
в 
европейцев из одного лишь удовольствия отправить к праотцам ненавистного им 
белляти 
(иностранца). За три дня до нашего приезда жена одного брамина была унесена 
тигром в 
пропасть, а две любимые собаки коменданта, спавшие на дворе, были убиты змеями. 
Не 
дожидаясь дальнейших объяснений, мы немедленно разошлись по своим комнатам. На 
рассвете нам предстояло ехать за 6 миль в Карли.
 
 
VI
 
В пять часов утра мы уже были у подножия горы, доехав в нашей колымаге на волах 
до 
последних пределов не только экипажного, но и верхового тракта. Последнюю 
полмилю 
мы ехали по настоящему взбаломученному морю камней, а теперь оставалось лишь 
взлезать или скорее карабкаться на четвереньках по тропе, идущей зигзагами 
вверх по 
перпендикулярному почти склону в 900 футов высоты. Совершенно растерявшись, 
посматривали мы на эту историческую громадину, не зная, что делать далее. Почти 
на 
самом верху горы, под далеко нависшими скалами, зияло с дюжину черных 
отверстий; 
сотни пилигримов в праздничных одеждах ползли по склону, как разноцветные 
муравьи. 
Но тут выручили нас наши преданные друзья индусы. Один из них, приложив ладонь 
ко 
рту, закричал громким, пронзительным не то криком, не то свистом. По первому 
зову 
раздался ответный сигнал сверху; вслед за тем несколько полуголых браминов - 
наследственные сторожа храма, - с быстротой и ловкостью диких кошек запрыгали 
по 
скалам сверху вниз. В пять минут они уже были около нас, опутали нас ремнями и 
затем 
скорее поволокли, нежели повели, вверх. Через полчаса, измученные, но целые, мы 
уже 
стояли пред входным портиком главного храма, до той поры сокрытого со всех 
сторон 
гигантскими липами и кактусами.
Величественный, весь покрытый скульптурой портик храма (в 52 фута ширины), на 
четырех массивных колоннах, образующих четырехугольник, покрыт вековым мхом. 
Впереди портика стоит "колонна льва", так названная от четырех изваянных в 
натуральную величину львов, сидящих спиной к спине на четырех сторонах капители.
 Над 
главною дверью проведена огромная арка, а стены по обе стороны фасадной двери 
покрыты изваяниями мужских и женских фигур гигантских размеров; впереди этих 
фигур 
далеко выдвигаются из стены три колоссальные слона en relief с головами и 
хоботами. 
Самый храм овальной формы в 128 футов длины и 46 ширины; среднее его 
пространство 
отделено от правого и левого крыла 42 колоннами, поддерживающими круглый 
куполообразный потолок; за ним, отделенный от первого алтарем, находится другой 

купол, поменее, над комнатой вроде потаенного святилища, служившего внутренним 
алтарем для древних первосвященников арийского племени. Оба ведущие к ней 
боковые 
коридора, не доходя до главного алтаря, обрываются, заставляя предполагать, что 
в 
древности здесь были или двери, или стена, которых теперь уже не существует. 
Все 42 
колонны на высоких подножиях, восьмиугольных стержнях и богатой лепной работы 
на 
капителях, изображающей на каждой двух коленопреклоненных слонов с двумя 
сидящими 
на них фигурами, бога и богини, "самой изящной работы", говорит Фергюсон. По 
его 
мнению, храм этот, или чаитья, сохранился лучше всех других и древнее прочих. 
Он