интересные и глубокие ее концепты приобретают неувядающую актуальность. Эти 
концепты, отличаясь мощной объяснительной силой, продолжают развиваться в 
многообразии смыслов, требуя, в частности изобретения новых понятий, когда 
прежние уже не позволяют адекватно отвечать изменяющимся взглядам людей 
различных времен, культур и народов. Именно такова, например, судьба концепта 
«архетип» (греч. архетипо, от архи — начало и типос — образ, а также, - 
прообраз, идея). В аналитической психологии К.Г. Юнга архетипы определяются как 
некие «изначальные» и, в этом смысле, - «врожденные», первичные подструктуры 
индивидуальной психики и коллективного бессознательного, включая схематику 
фантастических образов и «вечных» сюжетов произведений искусства. В этом их 
качестве архетипы априорно определяют социальную и личностную активность 
человека, сопровождаемую символикой, мифами, суевериями и предрассудками. Новое 
понятие, - «эгрегор», разработанное К.В. Титовым, является уже апробированным 
им в специальной монографии «Герменевтика активной эволюции субъекта». 
Ближайшее к эгрегору, родственное слово – «агрегат». Эгрегоры – это отдельные, 
относительно устойчивые структуры и процессы в сознании и бытии индивидуального 
и коллективного субъекта, обслуживающие конкретные задачи субъективной 
регуляции жизненных ситуаций. При этом управляемое, энергоинформационное 
взаимодействие с эгрегорами является весьма продуктивным, определяя конкретную 
направленность осмысленной жизнедеятельности индивидуального или коллективного 
субъекта. Как известно, К.Г. Юнг в своем комментарии к Тибетской «Книге 
мертвых», утверждал, что драматичней, внушительней и поэтому убедительней 
считать, что «…все жизненные события случаются со мной, нежели увидеть, как я 
даю им возможность случиться. …Воистину, животная природа человека заставляет 
его сопротивляться мысли, что это он - творец обстоятельств!»(45) 
  Необходимость понятия «эгрегор» - это необходимость, которая принимается и 
отстаивается людьми, принимающими на себя всю полноту ответственности и свободы,
 не пытаясь сослаться на неконтролируемое ими влияние архетипов, также как на 
непреодолимую силу сложившихся обычаев и традиций. 
  В самом деле, К.Г. Юнг считал, что психологическая наследственность по своему 
значению в процессе формирования поведения человека не уступает биологической, 
проявляясь именно в архетипических формах. И если в начале индивидуальной  
истории личности архетипы являются практически пустыми словами, то с 
накоплением опыта жизненных испытаний эти прежде пустые формы наполняются 
богатым содержанием. Те или иные архетипы, в зависимости от принятого способа 
существования человека, становятся значительно более проявленными, и 
нейтрализовать или усилить некоторые их стороны, - значит иметь дело с 
эгрегорами, и желательно, - со знанием дела. 
  Вместе с тем, следует подчеркнуть, что архетипы наследуются не 
непосредственно, они именно проявляются, будучи вызваны к жизни самим человеком.
 Архетипы, по Юнгу, есть «…универсальные предрасположения ума, которые следует 
понимать по аналогии с Платоновскими формами, в соответствии с которыми разум, 
ум организует свое содержание. Можно рассматривать эти формы как категории, по 
аналогии с логическими категориями, которые всегда и везде присутствуют в виде 
основных постулатов рассуждения».(45) 
  Архетипы как гностические, познавательные средства умственной деятельности 
человека не возвышаются до уровня категорий здравого рассудка, принадлежа к 
содержанию процесса воссоздающего воображения. И, поскольку деятельность 
воссоздающего воображения требует визуализации, то типические формы архетипов 
преимущественно принимают вид наглядных образов. 
  К.Г. Юнг, ссылаясь на Святого Августина, называет эти типические образы 
«архетипами», считая, что архетипы можно понимать и как врожденные, вечные 
сюжеты, не заполненные определенным культурно-национальным содержанием.(45)
  Таков, например, следующий ряд событий, которые игнорировать, якобы по 
неведению, вряд ли возможно, независимо от религиозных воззрений: 
  Рождение-Становление-Смерть-Воскресение–Преображение-Рождение
  Этот ряд событий фактически представляет не только жизнь и смерть человека, 
но и «жизнь», и «смерть» и возрождение архетипа. При этом, в особенности, 
элемент чуда «преображения» ближе всего к тому, чтобы возникла идея эгрегора, 
как измененного, преобразованного и вновь актуального состояния архетипа в 
«живом», то есть в энергоинформационном его проявлении 
  Действительно, довольно часто самые сверхъестественные чудеса имеют вполне 
прозаические объяснения и довольно простые механизмы. Вполне приемлемое в 
прояснении «чудес» коллективного бессознательного, понятие эгрегора, совместно 
с анализом механизма его воздействия, становится в настоящее время, при 
возрастании угроз информационно-психологической безопасности развитию личности, 
государства и общества, крайне необходимым.
  Но и на уровне «вечных», незыблемых, высших проявлений  Сверхъестественного, 
понятие эгрегора также имеет достаточно весомое практическое значение. Так, 
эгрегор вполне действенен, если требуется корректно ответить на то, что, 
возможно, существует чудо  реинкарнации, основанное на постулате бессмертия 
души, всерьез воспринимаемом во многих религиозных размышлениях. Ответить 
верующему человеку отрицанием бессмертия души, - по меньшей мере бестактно. 
Оттого, что наука по этому поводу ничего не утверждает, неконструктивно ни 
отрицать, ни доказывать что-либо по поводу существования и переселения души, 
также как по поводу существования Бога или, например, - Кармы. 
  С этой точки зрения понятие эгрегора позволяет представить работающую, 
энергоинформационную структуру прояснения Чуда, как приближенную к актуальной 
жизненной ситуации индивидуума логическую схему, действие которой может вполне 
последовательно и обсуждаться, и, главное, - осознанно контролироваться. В этом