Поэтому, мы должны держать свои помыслы под контролем, должны уметь 
подавлять и отсекать их и думать независимо от других. 
      Но, как я уже сказал, преобладающая картина представлений человека о 
мироздании — это, поистине, необъятное поле мнений и ожиданий. 
      Ключевым фактором прогресса человечества является некая критическая масса 
людей, способных направлять вектор ожидания любви в это общечеловеческое поле. 
      Это позволит нам достичь более высокого уровня энергетики и вдохновить 
друг друга на раскрытие нашего громадного потенциала.
      Сделав небольшую паузу, Инь перевёл дух и, улыбнувшись, посмотрел на меня.

      — Культура Шамбалы, — произнёс он, — как раз и основана на развитии 
такого поля.
      Мне так и не удалось заставить себя улыбнуться ему в ответ. Наше 
путешествие начинало обретать такой смысл, к которому у меня, пока что, не было 
ключей.
* * *
      Следующие два дня прошли спокойно; китайские солдаты, к счастью, не 
появлялись. Описав длинную дугу в южном направлении и направляясь на 
северо-запад, мы пересекли ещё одну реку у подножия высокогорного перевала 
Майун-Ла. 
      Панорама вокруг была удивительно живописной, по обеим сторонам высились 
заснеженные горные вершины. В первую ночь мы переночевали в Хор-Цю, в маленьком 
домике без номера возле дороги, где жили знакомые Иня, а на следующее утро 
отправились к озеру Манасаровар.
      Подъезжая к озеру, Инь сказал:
      — Здесь нам опять надо быть очень осторожными. Это озеро и гора Кайлаш за 
ним издавна являются местом паломничества для верующих со всего региона: из 
Индии, Непала, Китая и, конечно, Тибета. Здесь нам встретится множество 
паломников и масса китайских армейских блокпостов.
      Проехав несколько миль, Инь свернул с шоссе, и мы благополучно миновали 
один из блокпостов, а затем, увидели вдали сверкающее озеро. С лица Иня не 
сходила улыбка. 
      Нашим глазам открылся сказочной красоты вид: огромная бирюзовая жемчужина 
так и сверкала на фоне буро-оливковых берегов, окаймлённых величественными 
кручами с заснеженными пиками. Одна из гор, на которую указал Инь, и была 
легендарным Кайлашем. 
      Миновав окрестности озера, мы заметили бесчисленные группы паломников, 
стоящих возле столбов, на которых развевались флаги.
      — Что это такое? — спросил я.
      — Молитвенные флажки, — отвечал Инь. — Повесить здесь флажок, 
символизирующий наши молитвы, — традиция, веками бытующая на Тибете. 
Молитвенные флажки, развеваясь по ветру, постоянно возносят написанные на них 
молитвы к Богу. Молитвенные флажки принято преподносить в подарок.
      — А что за молитвы на них написаны?
      — Молитвы о том, чтобы во всём человечестве воцарилась любовь. 
      Я замолчал.
      — Ирония судьбы, не правда ли? — продолжал Инь. — Вся культура Тибета 
обусловлена исключительно его духовной жизнью. Мы, тибетцы, без сомнения, самый 
религиозный народ в мире. 
      И вот, мы подверглись нападению со стороны самого атеистического режима 
на Земле — китайского. Право, нигде в мире не встретишь такого контраста. Но 
одержать верх может лишь какая-то одна система ценностей...
      Не проронив больше ни слова, мы проехали через какой-то маленький городок,
 лежавший на нашем пути, а затем, направились в Дарчен — город, раскинувшийся в 
окрестностях горы Кайлаш. 
      В этом городе жили два знакомых Иня — механики, обещавшие отремонтировать 
наш джип. Затерявшись в толпе местных жителей, мы подошли вплотную к подножию 
горы, не вызывая никаких подозрений. Завороженный красотой вершины, я не мог 
оторвать глаз от её заснеженного пика.
      — Отсюда Кайлаш чем-то напоминает пирамиду, — произнес я. 
      Инь кивнул.
      — Кто это сказал вам? Кайлаш обладает могущественной силой.
      Когда солнце опустилось за линию горизонта, нашим глазам открылась 
удивительная панорама. 
      Лучи заката озарили нежно-розовым сиянием многослойные кучевые облака на 
западе, а солнце из-за горизонта по-прежнему заливало своим сиянием передний 
склон Кайлаша, подчёркивая его причудливые очертания жёлтыми и оранжевыми 
бликами.
      — На всём протяжении истории, — сказал Инь, — великие императоры 
преодолевали тысячи миль верхом, в колеснице или на носилках для того, чтобы 
полюбоваться видами Тибета. 
      Считалось, что первый утренний луч и последнее сияние на закате обладают 
великой омолаживающей и провидческой силой.
      Пока он говорил, я, в ответ, только кивал, не в силах отвести глаза от 
величественного сияния, струившегося вокруг меня. Я действительно чувствовал 
себя помолодевшим и почти спокойным. 
      Прямо перед нами у подножия Кайлаша плоские луговины и невысокие холмы 
утопали в волнах светотени и буро-коричневых пятен, создававших живописный 
контраст с залитыми солнцем гранями склонов, которые, казалось, светились 
изнутри.