Мы храним священные знания, легенды, рассказывающие о контактах с этой 
священной страной избранных.
      — И что же это за контакты?
      — Мы должны хранить эти знания в тайне, ибо ожидаем время, когда Шамбала 
явит себя миру и станет открытой для всех людей.
      — Инь говорил мне, что некоторые верят в то, что воины Шамбалы однажды 
явятся и уничтожат китайцев.
      — Гнев Иня очень опасен для него самого.
      — Что же, он абсолютно не прав?
      — Он смотрит на происходящее с человеческой точки зрения, которая 
воспринимает поражение в терминах войны и физической борьбы. 
      Но, ведь неизвестно, как именно исполнится это пророчество. Для начала 
нам надо понять, что же такое Шамбала. Тем не менее, мы знаем, что это будет 
битва совершенно иного рода.
      Последнее утверждение показалось мне таинственным, но речь ламы звучала 
настолько убедительно, что я почувствовал, скорее, благоговение, чем сомнение.
      — Мы уверены, — продолжал лама Ридждэн, — что время, когда Шамбала явит 
себя миру, уже совсем близко. 
      — Скажите, лама, а откуда вам это известно? 
      — Опять-таки, из наших общих снов. Как вы уже, без сомнения, слышали, ваш 
друг Уил тоже побывал в них. Мы рассматриваем это, как великий знак, ибо, мы 
тоже видели Уила во сне. Он уловил благоухание и слышал голоса.
      Я так и отпрянул.
      — Какое благоухание?
      Лама улыбнулся:
      —То самое, которое вы ощутили сегодня днём на террасе.
      Теперь мне всё стало ясно. Я понял, почему монахи так уставились на меня 
и почему лама решил встретиться со мной.
      — Вы тоже приглашены, — продолжал лама. — Ниспослание благоухания — 
редкий дар. Я сам удостаивался его лишь дважды: один раз — когда учился у моего 
наставника, а второй — когда здесь находился ваш друг Уил. 
      И вот, это повторилось опять, на этот раз уже с вами. Я не знал, вправе 
ли я говорить об этом с вами. Дело в том, что говорить о таких вещах 
непосвящённому очень опасно. Вы ведь слышали крик?
      — Нет, — отвечал я. — Я не совсем понял, что это было.
      — Это тоже был зов Шамбалы. Будьте готовы к тому, чтобы услышать некий 
особый звук. Но, как только ваш слух уловит его, вы сразу же поймёте, что это 
такое и откуда.
      — Знаете, лама, я далеко не уверен, хочу ли я отправиться туда. Даже 
здесь я чувствую, что мне угрожает опасность. 
      Китайцы, по-видимому, знают, кто я и откуда. И единственное, чего мне 
хочется, — это поскорее вернуться в Штаты. Не скажете ли вы мне, где я мог бы 
увидеться с Уилом? Быть может, он где-то поблизости?
      В ответ лама покачал головой. Вид у него был очень опечаленный.
      — Нет. Боюсь, что он сейчас далеко и вряд ли скоро вернётся.
      Я замолчал, а лама посмотрел на меня долгим укоризненным взглядом.
      — Да, вот ещё что. Вы должны это знать, — заговорил он. — Наши сны ясно 
свидетельствуют о том, что без вас Уил может не пережить это испытание. Чтобы 
он достиг цели, вы просто обязаны быть рядом с ним.
      Волна ужаса так и обдала меня. Похолодев, я отвел глаза. Это было совсем 
не то, что я надеялся услышать здесь!
      — Легенды гласят, — продолжал лама, — что каждое поколение обитателей 
Шамбалы имеет определённую миссию. Она всем известна, и все её обсуждают. 
      То же самое можно сказать и о культурах человечества за пределами Шамбалы.
 При мысли о мужестве и решимости поколений, живших до нас, разум проникается 
силой и ясностью.
      Я с удивлением слушал эти слова из его уст.
      — Скажите, а ваш отец ещё жив? — спросил он. 
      Я покачал головой.
      — Увы. Он умер несколько лет назад.
      — А принимал ли он участие в великой войне в 1940-е годы?
      — Да, — отвечал я, — он был на фронте.
      — И что же, он участвовал в боях?
      — Да, почти всю войну.
      — А не рассказывал ли он вам о наиболее страшных эпизодах?
      Вопрос ламы вернул меня на много лет назад, когда отец часто говорил со 
мной о войне. На мгновение я задумался.
      — Пожалуй, это была высадка в Нормандии в 1944 году.
      — Ах да, — отвечал лама. — Я видел американские съёмки, запечатлевшие эту 
высадку. Вы, конечно, тоже видели эти кадры?
      — Да, конечно, — отвечал я. — Они всегда вызывали у меня волнение.
      — Они живо передают страх и мужество воинов, — продолжал лама.
      — Да.
      — А как вы думаете, смогли бы вы совершить нечто подобное?
      — Даже не знаю. Я не представляю, как это делается.
      — Возможно, им далось это легче, ибо такова была миссия их поколения. Все 
они, каждый по-своему и на своём месте, ощущали её: и те, кто сражался, и те, 
кто делал оружие, и те, кто выпускал пищу для войск. Они спасли мир в эпоху 
господства величайшего зла.
      Лама помедлил, словно ожидая от меня вопроса, но я просто смотрел на него