должать атаку. Как повышать эту тонкую 
силу, стоящую за словами, и как вносить ее в свою речь, подробно описано в двух 
других главах книги, посвященных теме повышения психоэнергетического потенциала 
и тонким методам защиты от ударов. Изучайте и дерзайте!
В-седьмых, не забывайте о том, что сила слов должна подкрепляться силой дел. 
Если за словами не стоит хорошо организованное, продуманное дело, то они 
напоминают фальшивые кредитные чеки, не обеспеченные ни реальным счетом в банке,
 ни настоящим производством.
В этом смысле хорошо вернуться к наглядным историческим примерам и посмотреть 
на такого крупнейшего зубра защищённости, которым был Сталин. Кстати, не 
случайно он взял себе этот псевдоним, под которым стал известен всему миру. Имя 
не только выражает сущность, но и со временем формирует ее. Сталин времен 
начала века и эпохи Великой Отечественной войны – это во многом два разных 
человека. Первого не воспринимали всерьез многие блестящие революционные 
демагоги тех лет. Перед вторым трепетал весь мир и вытягивались в струнку 
руководители крупнейших государств.
Сталин, как известно, не обладал ярким стилем поведения. Он говорил очень 
просто, понятно, сдержанно, без ораторского пафоса и богатых модуляций голоса. 
Но он сумел выработать в себе особую манеру речи и поставил себя таким образом, 
что собеседник вынужден был ловить каждое слово. Его можно упрекать в чем 
угодно, но только не в том, что он бросал слова на ветер и давал пустые 
обещания. Каждое его слово, даже самое коварное, подкреплялось делами. Этим он 
отличался от своих политических оппонентов, говоривших намного ярче и красивее, 
чем он.
Речь идет прежде всего о Троцком, Бухарине и в некоторой степени о Зиновьеве. 
Они не только ярко говорили, излучали энергию, но и делали дело. Того же 
Троцкого историки считают главным создателем Красной Армии. И тем не менее 
триада силы слова, невербальной энергетики и продуманной стратегии дела 
оказалась у Сталина сильнее, и он раздавил своих противников, которые на раннем 
этапе революции вообще не видели в нем реальной угрозы.
Сталин умел эффектно отвечать не только на словесном уровне, но даже 
посредством жеста или движения.
Однажды немецкий посол в Москве Риббентроп при встрече со Сталиным неожиданно 
приветствовал его нацистским восклицанием: "Хайль!" с выбрасыванием правой руки.
 Присутствующие остолбенели и замерли в ожидании, как вождь будет выходить из 
двусмысленной ситуации. Но замешательство "вождя народов" длилось лишь 
мгновение: через секунду в ответ на демарш Риббентропа он... сделал книксен. 
Все расхохотались, а Риббентроп был смущен.
Другой случай касался реакции Сталина на жалобы Мехлиса по поводу того, что 
один из высших чинов генералитета имеет внебрачные отношения с женщиной. Сталин 
проигнорировал замечания Мехлиса. Но тот не унимался и через некоторое время 
снова повторил свой вопрос: "Так что же мы будем делать, товарищ Сталин, с 
генералом Р.?" "Что будем делать?" – переспросил генсек и тут же ответил – 
"Завидовать будем".
Сталин чувствовал себя уверенным и защищённым не только со своими подчиненными, 
любого из которых он мог одним словом или жестом отправить в концлагерь, но и 
по отношению к лидерам союзников по Второй мировой войне, которые были 
формально с ним равны. Вот еще один любопытный случай, рассказанный журналистом 
И. Атаманенко, подтверждающий выдержку и хладнокровие Сталина в ситуации 
психологического шантажа, предпринятого Трумэном и Черчиллем, которые пытались 
добиться преимущества на переговорах с "дядюшкой Джо":
"21 июля 1945 года, на четвертый день Потсдамской конференции, Трумэн получил 
из США долгожданную телеграмму из трех слов: "Роды прошли удачно". Это означало,
 что период испытаний атомной бомбы успешно завершен и изготовление 
смертоносного оружия можно ставить на конвейер.
Президенту США не терпелось дать понять Сталину, какой козырь теперь зажат у 
него в кулаке. Выждав три дня, во время которых он тщательно обдумывал, как и 
что сообщить генералиссимусу об атомной бомбе, Трумэн решил сделать это, не 
вдаваясь в подробности, а ограничившись замечаниями самого общего характера.
Черчилль, со своей стороны, посоветовал облечь информацию об атомной бомбе в 
гротескную форму или преподнести вслед за рассказом какого-либо анекдота.
По окончании пленарного заседания президент и премьер, широко улыбаясь, подошли 
к советскому лидеру и в игривой форме предложили ему выслушать содержание их 
снов, которые они якобы видели накануне ночью.
"Вы знаете, господин генералиссимус, – начал Черчилль, которому отводилась роль 
запевалы, – сегодня ночью мне приснился сон, что я стал властелином мира..."
"А мне, господин Сталин, – подхватил тему Трумэн, – приснилось, что я стал 
властелином вселенной!"
Сталин, почувствовав подвох, не спешил с ответом. Внимательно оглядев с ног до 
головы шутников (так смотрит учитель на нашкодивших учеников), он пару раз 
пыхнул своей неизменной трубкой и раздельно произнес: "Вот как? А мне сегодня 
ночью приснилось, что я не утвердил вас в указанных должностях!"
Трумэн понял, что затея с шуткой провалилась, и скороговоркой сообщил, что 
Соединенные Штаты создали новое оружие "необыкновенной разрушительной силы".
И хотя фраза была брошена Трумэном мимоходом, все участники спектакля – 
Черчилль, государственный секретарь США, министр иностранных дел Бирис и 
американский президент – пристально наблюдали за реакцией Сталина.
Тот пожал плечами и, сохраняя полное спокой