Все это выглядит как попытка нового отречения. Тогда она снова предстает перед 
палачом для допроса-
Как она влияла на погоду^
Она не знала, что ответить, смогла лишь
прошептать.  "О,  Матерь Божья,  защити меня!"
К одной ноге применили пытку лиспан-ским сапогом", но винты не были затянуты
Поскольку ответы оказались неудовлетворительными, и, как полагали, она все еще 
явно находилась во власти дьявола, ее привязали веревками, чтобы подвергнуть 
порке. Последовало несколько ударов. После чего она призналась, что пятнадцать 
лет назад вместе с NN она закопала в порошок, полученный от дьявола, надеясь, 
что это вызовет плохую погоду и помешает созреванию фруктов в том году Т ак оно 

и случилось
Она не хочет продолжать и заявила, что дьявол приказал ей ничего больше не 
говорить Не обращая внимания на то, о чем ее спрашивали, она громко читает 
символ веры После многократных просьб признаться она получила гри удара кнутом, 

в то время, ко!да звонили "Аве, Мария"
Суд продолжался, и конец приближался 11 декабря ее снова привели в камеру пыток,
 
и она подтвердила имена сорока пяти сооб щчнков В течение трех последующих дней,
 
В, 14 и 15 декабря, она подтвердила признания, данные в предыдущие Met. яры 17 
декабря ее сожгли как ведьму
Второй пример связан с церковным с/дом 1631г над приходским священником отцом 
Домиником Горделем, перед епископом Ситье, являвшимся папским наместником в 
Лотарингии Первичные обвинения, предъявленные от цу Горделю исходили от лиц, 
находившихся под пытками по обвинениям в колдовстве.
В башне Вегелой [La Johette] епископ ского дворца в Туле, 26 апреля 1631г , п 
час пополудни в присутствии преподобного магистра Жана Мидо, Великою архи 
диакона и каноника упомянутой Тульской церкви, магистра Антуана Л'Антань, 
священника-благотворителя сквайра Ситье, доктора медицины Шарля Матио и Жана 
Марсона, тульскою городского хирурга, которых мы попросили помочь в проведении 
суда и проследить чтобы к упомянутому Горделю не было применено необоснованного 

насилия Заявив упомянутому Горделю, после того как он был серьезно предупрежден 

о тяжести предъявленных ему обвинений, чтобы он должен добровольно признаться в 

своем преступлении, не вынуж-
-"**¦*
Введение
дая нас прибегать к пыткам, которые приготовлены для него, после чего мы 
заставили его присягнуть на Святом Евангелии, что он будет говорить правду. Он 
ответил, что не является чародеем и никогда не вступал ни в тайный ни в явный 
договор с дьяволом.
После этого мы приказали мастеру Пу-арсо, палачу Туля, применить тиски для 
пальцев на левую руку (за исключением пальцев, используемых для благословения). 

Обвиняемый восклицал: "Иисус, Мария!", и говорил, что никогда не был чародеем. 
Затем мы применили тиски на те же пальцы правой руки, причем он говорил: "О 
святой Николай!"
На вопрос, вступал ли он в какой-либо договор с дьяволом, обвиняемый ответил: 
"Нет", и добавил, что хочет только умереть и предать свою душу Господу.
Затем мы заставили применить упомянутые тиски к большим пальцам ног, на что он 
отвечал, что никогда не посещал шабаша, и восклицал: "Иисус, Мария! Святой 
Николай!" и "Святая Мария, Матерь Божья! Господи Иисусе!"
На вопрос, не сопровождал ли он Клода Кателино на шабаш, он ответил, что нет и 
что он никогда не был на шабаше.
После этого мы поместили его на дыбу и растянули, и мы приказали поднять его до 

первой перекладины. На вопрос, был ли он когда-либо на шабаше и заключал ли 
договор с дьяволом, он отвечал только: "Иисус, Мария!", добавляя: "Я умираю!" 
Принуждаемый сказать, занимался ли он каким-нибудь чародейством или соединять 
присутствовавших на шабаше узами брака, он ответил: "Нет". Однако, мы заметили, 

что за все это время мы не услышали от него ничего, кроме: "Иисус, Мария!" и 
того, что он никогда не заключал ни тайных, ни явных сделок с дьяволом и 
никогда 
не был на шабаше.
[Пытки были усилены. Отца Гордела поместили на страппадо и, когда он висел с 
руками, связанными за спиной, применили тиски].
После этого мы распорядились, чтобы тиски были применены к его левой руке, 
бедру 
и левой ноге; на все это он отвечал, что никогда не был на шабаше и кричал: "Я 
умираю! Я разбит! Иисус, Мария, я проклинаю дьявола!" Услышав это, мы приказали 

сдавить его сильнее, а он кричал, что говорит правду и никогда не был
16 I
на шабаше, все время повторяя: "Иисус, Мария! Матерь Божья, сжалься надо мной!