Однако подобная жестокость начала привлекать нежелательное внимание к Бамбергу, 
и император под давлением был вынужден принять некоторые меры. Иезуит 
Ламормаини, духовник Фердинанда, сказал ему:
«Ужасно, что мысли и речи знатных людей повсеместно заняты судебными 
процессами». Другой иезуит, Генрих Тюрк из Падерборна, выражал свой протест в 
следующих словах:
«Некоторые начали испытывать сильную симпатию к несчастным жертвам, и возникли 
серьезные сомнения в том, действительно ли виновны те многочисленные люди, 
которые погибли в пламени, и заслуживают ли они столь ужасной смерти. И многие 
задумывались о том, что подобное обращение с человеческими существами, 
купленными драгоценной кровью Господней, есть жестокость зверская, хуже всякого 
варварства».
Беженцы из Бамберга присоединились к этим протестам; советник Дюмблер, чью 
беременную жену жестоко пытали и сожгли, сказал императору: «Люди протестуют, 
не желая, чтобы все жители Бамберга предстали перед судом». Он же предложил 
прекратить конфискацию собственности заключенных. Один человек, сбежавший из 
Drudenhaus'a, передал императору письменное обращение Барбары Шварц, которую 
пытали восемь раз и, не добившись признания, приговорили к трем годам тюремного 
заключения.
Князь-епископ Бамберга послал в Реген-сбург эмиссаров, уполномоченных 
представлять его интересы, но их приняли весьма холодно. В сентябре 1630г. отец 
Ламормаини заявил императору, что люди порицают его бездействие и едва ли 
изберут его сына императором; если же он будет продолжать игнорировать 
беззаконие, происходящее в Бамберге, то Ламормаини вряд ли сможет отпустить ему 
грехи. Спустя некоторое время Фердинанд II затребовал для проверки судебные 
отчеты и распорядился, чтобы впредь суды основывались на публичном обвинении 
(прежде основанием для обвинения зачастую служили сплетни или клевета) и чтобы 
конфискация имущества производилась в разумных пределах. Арестованному 
разрешалось консультироваться с адвокатом (прежде он содержался в полной 
изоляции). Однако пытки не были отменены.
Террор начал отступать с начала лета 1631г., благодаря смерти викарного 
епископа Фернера (в декабре 1630г.), угрозе вторжения шведского короля Густава 
(занявшего в сентябре Лейпциг), возросшему вниманию к военным действиям), а 
также мерам, принятым императором [см. мандаты 1630 и 1631 гр].. В 1630г. было 
казнено 24 человека, а в 1631г. — ни одного. Епископ Бамбергский умер в 1632г.; 
а со смертью кардинал-епископа Венского в 1630г. мир покинули три самых 
ревностных сторонника охоты на ведьм.
 
Барклей, Маргарет

Едва ли возможно, чтобы здравомыслящий человек, прочитавший подобную историю, 
хоть на миг прислушался бы к показаниям, основанным на признании, которые 
являются почти единственным аргументом тех немногих, кто и в наше время 
пытается оправдать веру в существование колдовства.
Так писал сэр Вальтер Скотт, впервые рассказавший о казни Маргарет Барклей в 
1618г. на основании городских отчетов Ирвина (Эйршир). Однако, несмотря на 
известность, ее процесс был не лучше и не хуже тысяч других судов над ведьмами 
в Шотландии.
Маргарет Барклей, жена Арчибальда Дина, гражданина Ирвина, была не в лучших 
отношениях со своим деверем и его женой. Наконец, после слишком уж язвительной 
выходки деверя, Б. возбудила иск против своих родственников по мужу в церковном 
суде. Церковь посоветовала им помириться. Однако Маргарет жаждала мести и, 
когда ее деверь отплыл во Францию с Эндрю Траном, мэром их города, она якобы 
высказала пожелание, чтобы корабль затонул и «крабы съели его команду на дне 
моря».
Некоторое время спустя бродяга Джон Стюарт, проходя через Ирвин, рассказал о 
корабле, затонувшем около Падстоу в Англии; его гибель позже была подтверждена 
двумя спасшимися матросами. Джон Стюарт был арестован за предсказание, а Б. — 
за колдовство. В тюрьме и, очевидно, под пыткой, Стюарт рассказал, как Б. 
просила у него помощи против «тех людей, что причинили ей зло», и как он 
посещал ее в заброшенном доме, где она делала восковые подобия Грана и корабля. 
Стюарт назвал ее сообщницей Изобель Инч (или Тэйлор). 8-летняя дочь Изобель 
была арестована и «призналась», что она также находилась в покинутом доме. 
Ребенок добавил, что когда стемнело, засветились ноздри и зубы дьявольской 
собаки, и женщины смогли продолжить работу над своими фигурками. Б. будто бы 
заставила ребенка поклясться хранить все в тайне, пообещав купить ей новую пару 
башмаков. Хотя до того Джон Стюарт не упоминал ни о каком ребенке, позже он 
признал, что с ними была «оборванная девчонка».
Такими же были и показания свидетелей, и все было готово для суда.
Во-первых, пытке до признания была подвергнута Изобель Инч. Она была заключена 
в колокольне, но ей удалось сбежать через крышу церкви. Она поскользнулась и 
упала. Спустя пять дней она умерла.
Во-вторых, нищий Джон Стюарт, хотя и находился под мощной охраной и был закован 
в ножные кандалы, ухитрился в день суда задушить себя лентами своего берета.
В-третьих, Б. теперь была единственной из обвиняемых, оставшейся в живых. Она 
предстала перед местным дворянином графом Эдингтонским, применившим «наиболее 
безопасную и деликатную пытку», поместив «две ее голые ноги в пару колодок с 
последующим наложением на них нескольких железных болванок». Наконец, когда она 
не смогла более терпеть, она закричала: «Уберите это! Уберите! Перед лицом 
Господа, я все расскажу вам». Железные болванки сняли и поставили перед ней с