существенное осложнение заключается в том, что оценка степени материнского 
пьянства в действительности всегда осн. на ретроспективных самоотчетах. 
Надежность таких сведений весьма сомнительна, что может исказить оценку как 
заболеваемости, так и нек-рых видимых коррелятов А. с. п. Как можно было 
ожидать, заболеваемость в высшей степени зависит от степени алкоголизации 
матери во время беременности. Полностью развернутый А. с. п. связан лишь с 
тяжелым материнским пьянством; нет сообщений о таких случаях среди умеренно 
пьющих. А. с. п. наблюдается у 30—50% и АЭП — у 50—70% детей истинных 
алкоголичек, к-рые ежедневно употребляют св. 120 г крепких напитков. По нек-рым 
данным, заболеваемость в низших социоэкономических слоях населения составляет 
80%.
    Количество новорожденных с нек-рыми признаками А. с. п. тж возрастает по 
мере увеличения потребления алкоголя матерью во время беременности. Степень физ.
 недоразвития тоже зависит от дозы. Зависимость от дозы подтверждена всеми 
экспериментами, проводившимися на животных. Число и тяжесть аномалий у 
потомства возрастает с увеличением внутриутробной экспозиции к алкоголю. 
Эксперименты на животных с использованием контрольных групп подтвердили, что 
нарушения вызываются пренатальным действием алкоголя, а не вторичным следствием 
влияния каких-то иных факторов.
    Нек-рые эффекты пренатальной алкоголизации проявляются лишь при превышении 
определенного порога экспозиции (напр., Эрнхарт и др. сообщают, что у потомства 
женщин, употреблявших малое количество алкоголя на ранних стадиях беременности, 
частота физ. признаков А. с. п. не выше, чем в контрольной группе). Однако 
нейроповеденческие эффекты тератогенов проявляются на более низких уровнях, чем 
те, на к-рых отмечаются физ. аномалии. Уровень алкоголизации беременных женщин, 
среди прочего, не поддается надежной оценке вследствие тонкости 
нейроповеденческих эффектов алкоголя и неполноты сведений о факторах, 
участвующих в возникновении индивидуальных различий чувствительности к алкоголю.

    А. с. п. чаще встречается у потомства матерей из низкого 
социоэкономического класса. Это объясняется рядом причин, в том числе тем, что 
алкоголизм имеет обратно пропорциональную связь с социоэкономическим статусом 
(СЭС). Однако Бингол с соавторами обнаружили, что даже при равном употреблении 
алкоголя частота А. с. п. и АЭП у сильно пьющих матерей с низким СЭС составляет 
71% и лишь 4,6% — у сильно пьющих матерей со средним и высоким СЭС. 
Интерпретацию этих данных осложняет смешение СЭС с этническим происхождением. 
Сокол и др. идентифицировали неск. специфических факторов риска, сравнивая 
детей с А. с. п. с контрольной группой здоровых младенцев. Применяя 
дискриминантный анализ, они выявили 4 значимых пренатальных материнских фактора 
риска: а) процент дней потребления алкоголя во время беременности; б) 
положительный балл по Мичиганскому тесту скрининга алкоголизма (MAST); в) 
многодетность; г) этническое афроамериканское происхождение. Авторы вычислили, 
что при отсутствии этих 4 факторов вероятность появления потомства с А. с. л. 
составляет менее 2%, а при наличии всех 4 она подскакивает до 85,2%.
    Исслед., проводившиеся как на людях, так и на животных, подтверждают 
влияние генетических факторов на вариабильность заболеваемости А. с. п.—АЭП. 
Клинические данные показывают, что дизиготные (братские) близнецы, родившиеся 
от матерей-алкоголичек, демонстрируют различия в уровне развития. Действие 
материнских факторов подчеркивается в исслед. Черноффа: беременные мыши разных 
генетических линий, получавшие сравнимые дозы алкоголя, имели разные уровни 
алкоголя в крови, причем в группе с более высоким уровнем чаще отмечались 
случаи аномалий у потомства.
   А. с. п. у подростков и взрослых
    Признаки А. с. п. в неск. измененном виде сохраняются и у взрослых. 
Согласно лонгитюдным исслед., подростки и взрослые с А. с. п. — АЭП имеют рост 
и окружность головы примерно на 2 стандартных отклонения ниже среднего, хотя 
вариабильность этого высока; с возрастом не отмечается значимой компенсации 
роста. Характерно малый вес детей с А. с. п. —АЭП в значительной мере 
выравнивается, несмотря на то, что соотношение веса и роста подвержено еще 
большей вариабильности по сравнению с др. параметрами.
    Лицевые дисморфические признаки детей с А. с. п. с возрастом становятся 
менее отчетливыми. Хотя нек-рые черты (такие, как короткая пальпебральная щель) 
остаются, развитие др. участков снижает общую выраженность аномальной внешности.

    Средний IQ у 61 подростка и взрослого с А. с. п.—АЭП, по данным Стрейсгут и 
др., составил 68, что соответствует легкой степени задержки умственного 
развития. Средний уровень был равен 66 для А. с. п. и 73 для АЭП. 
Вариабильность IQ была высока — от 20 до 105; IQ всех обследованных без 
диагноза А. с. п. был выше нижней границы интервала 90—109. Те, у кого в 
детстве была наиболее выражена задержка роста и дисморфия лица, позднее 
сохраняли наиболее низкий уровень IQ. Лишь 6% от 61 посещали обычную школу без 
специальной помощи, 28% — спецшколы, 15% не учились и не работали и 9% работали 
в лечебно-трудовых мастерских. На фоне общей широты дефектов учебных навыков 
особенно выделялись арифметические. Уровень успеваемости с возрастом не 
повышался. Даже индивидуумы с А. с. п. — АЭП, но без задержки умственного 
развития, демонстрировали плохую соц. адаптацию и повышенный уровень 
дезадаптивности поведения, включая низкую концентрацию внимания, трудности в 
общении, импульсивность, лживость и нечестность. Однако выраженная 
нестабильность их семейной обстановки не дает возможности определить, связаны 
ли эти проявления с пренатальной экспозицией к алкоголю или действием бытовой