действия устойчивых факторов, испытуемые, по-видимому, будут демонстрировать 
снижение рез-тов в тестовой фазе, что свидетельствует о В. б. Однако остается 
важное различие между беспомощностью, возникающей в рез-те атрибуций к 
внутренним факторам, и беспомощностью, возникающей из атрибуций к внешним 
факторам: внутренние атрибуции неудачи в гораздо большей степени снижают 
самооценку. И именно снижение самооценки, происходящее в процессе индуцирования 
беспомощности, приводит к наблюдаемым впоследствии дефицитам в решении задач и 
в эффективности совладающего поведения.
    В конечном итоге, Абрамсон, Селигман и Тисдейл разграничили атрибуции 
неудачи на «глобальные» и «специфические». Глобальная атрибуция подразумевает 
высоко генерализованное чувство беспомощности, приводящее к тому, что 
испытуемый будет демонстрировать ухудшение рез-тов в задачах и ситуациях, 
существенно отличающихся от той, в к-рой был сформирован негативный опыт. По 
контрасту с этим, специфическая атрибуция неудачи будет приводить к 
возникновению чувства беспомощности только в задачах сходного типа.
    Уортмен и Динцер подвергли критике эту модифицированную модель, отметив, 
что она «не обеспечивает четкой основы для предсказания того, когда возникают 
эффекты фасилитации». Кроме того, в двух эксперим. исслед. обнаружились эффекты 
фасилитации в условиях, в к-рых, согласно этой модели, ожидалось возникновение 
наиболее сильных дефицитов.
    Нек-рые исследователи выдвинули предположение, что физиолог. особенности 
возбуждения в фазе индуцирования беспомощности могут обеспечить дополнительную 
теорет. основу, способствуя разрешению противоречий, существующих в литературе 
по исслед. животных и людей в данной области. Они обнаружили, что испытуемые, 
подвергавшиеся неконтролируемой с их стороны аверсивной стимуляции, в сравнении 
с теми, у кого была возможность контролировать такую стимуляцию, 
демонстрировали более высокий уровень возбуждения, оцениваемый как по физиолог. 
показателям, так и по данным самоотчетов.
    Среди факторов, предположительно вносящих наибольший вклад в формирование В.
 б., внимание исследователей привлекли две характеристики личности. Одна из них 
— генерализованные ожидания, связанные с видами на внутренний/внешний контроль 
подкрепления. Хирото приводит данные о том, что экстерналы демонстрировали 
большее ухудшение рез-тов в выполнении заданий после индуцирования 
беспомощности по сравнению с интерналами. Грегори и др. приводят аргументы в 
пользу того, что интерналов, вследствие сильной потребности контролировать свое 
окружение, совершенно сбивает с толку обратная связь, свидетельствующая о 
недостаточности этого контроля, в то время как экстерналы, к-рые не считают, 
что они оказывают существенное влияние на происходящие события, оказываются 
более толерантными и демонстрируют большее хладнокровие в отношении обратной 
связи о неуспешности этого контроля.
    Др. характеристикой личности, к-рой было уделено значительное внимание в 
литературе о В. б., является депрессия, измеряемая с помощью самооценочной 
шкалы А. Т. Бека. Селигман и его сотрудники выявили, что страдающие хронической 
депрессией индивидуумы в лабораторных условиях демонстрируют в выполнении 
заданий значительные дефициты, сопоставимые с обнаруживаемыми у нормальных 
недепрессивных испытуемых, находящихся во временном состоянии В. б. Из этих и 
др. наблюдений Селигман сделал вывод о том, что депрессивные пациенты считают 
или знают по опыту, что они не могут контролировать те элементы своей жизни, 
к-рые облегчают страдание, приносят удовлетворение или обеспечивают 
благополучие, — короче, они считают себя беспомощными.
    См. также Тревога, Депрессия
    У. Сэмюел
_Г_
   Галилеево и аристотелевское мышление (Galilean / Aristotelian thinking)
    
    Два контрастирующих способа научного мышления, или два типа логики, 
характеризовали развитие науки с древнейших времен — аристотелевский и галилеев.
 Обычно считается, что первый из них, аристотелевский образ мышления, задержал 
развитие совр. науки. Заметный прогресс в физике, биологии, а позднее и в 
психологии наметился только после появления галилеевой логики научного мышления.

   Аристотелевский способ научного мышления. В системе мышления Аристотеля 
особое место отводится «локальному определению» (local determination). 
Причинность заключена в собственной природе объекта, а не в окружающей среде. 
Среда служит лишь источником «возмущений», к-рые время от времени изменяют 
поведение объекта. Кроме того, аристотелевская логика придает главное значение 
дихотомии, как это имеет место в разграничении небесных и земных процессов, 
используемых в физике Аристотеля. В психологии подобный подход проявился в виде 
тенденции к противопоставлению людей, которые рассматривались как нормальные 
либо анормальные, как умные либо лишенные разума и т. д. Другой особенностью 
этого способа мышления является его акцент на оценочных понятиях: некоторые 
формы движения, такие как круговое или прямолинейное, оценивались как «хорошие» 
или «высшие». В совр. психологии эта особенность находит отражение в тенденции 
проводить границу между нормальным и патологическим поведением.
   Галилеев способ научного мышления. В отличие от аристотелевской галилеева 
научная логика подчеркивает интерактивную природу объекта и его среды. Для 
физиков, мыслящих в галилеевой парадигме, причина поведения объекта заключена 
не в его предрасположениях, а в функциональных отношениях этих предрасположений 
и окружающей среды. Галилеева логика требует рассматривать поведение объектов и 
людей как ситуационно-специфичное. Согласно этой логике, первейшей задачей