что он печатал, Г.Струве указывал на <отсутст-
вие чувства меры и многописание>, но все же
считал, что <лучшие стихи Бальмонта этого
периода стоят на том же уровне, что и те, ко-
торые когда-то пленяли читателей на заре
второго золотого века русской поэзии>. <Ни
своего дара песни, ни своего мастерства Баль-
монт в эмиграции не утратил>.

Б. во многом оставался художником-симво-
листом, его поэтическая речь <осталась тем же,
чем была в эпоху, когда символизм нераздельно
царствовал в русской поэзии>, подчеркивал
Г.Струве. Стихотворения из сборника <Гамаюн>
- <Хлопья тумана>, <Зарево мгновений>, <Су-
мерки> передают тихое любование красотой,
тонкие нюансы чувств, налет грусти, Символич-
ны названия стихотворений <Цветочный звон>,
<Полночь в цветке> (<Дар земле>).

В эмиграции Б. продолжал и переводческую
деятельность, выпустил в новых изданиях кни-
ги <Из мировой поэзии> (Берлин, 1921), <Зовы
древности> (там же, 1923), дополнив их
переводами древнегреческой лирики, японской
древней поэзии, фольклорных памятников
Океании. Посетив Болгарию в 1929, он создал
сборник <Золотой сноп болгарской поэзии:
Народные песни> (София, 1930). Творческие
контакты Б. поддерживал с поэтами Польши,
Чехии. В его переводе вышли <Книга
смиренных> Яна Каспровича (Варшава, 1928);
<Стихотворения> Ярослава Вхрлицкого (Прага,
1928). Давние дружеские связи с литовскими
поэтами Людасом Гирой, Балтрушайтисом и но-
вые поездки в Литву завершились изданием
сборника <Северное сияние. Стихи о России и
Литве>  (Париж,   1931). Многочисленные
переводы Б. печатал в еженедельнике <Россия
и славянство> - <Болгарские песни>, поэзия
Ярослава Ивашкевича (1930). Выступал как по-
пуляризатор славянской поэзии и культуры.
Отмечая заслуги Б. в переводах чешских поэ-
тов, Чешская Академия наук и культуры
избрала его в 1930 своим членом-корреспон-
дентом.

Б. писал и прозу: <Воздушный путь. Книга
рассказов>, автобиографический роман <Под
новым серпом> (оба - Берлин, 1923), сборник
эссе на славянские темы <Соучастие душ> (Со-
фия, 1930). Публиковал этюды о писателях,
размышления о литературе, принимал участие в
литературных вечерах и юбилейных торжест-
вах. Выступая в клубе молодых литераторов в
Париже с обращением <К молодым поэтам>,
раскрывал <секреты> своего успеха. В речи о
Ф.Достоевском - <мученике глубин русского
духа> (1921) - говорил о <бесконечно-слож-
ной многогранной личности гениального ху-
дожника>, о том, каким образом писатель со-
здает <художественное вещество>, из которого
можно сделать <хлеб каждого дня> и <святей-
шие знамения, которые возникают в самом вы-
соком <таинстве нашей религии>. Мысли о ли-
тературе и писателях у Б. выражены образно,
слово эмоционально окрашено. <Узнав сам,
много раз, величайшую боль.., видевший смерть
лицом к лицу..., стоявший на эшафоте и считав-
ший секунды, отделяющие его от казни.., без
вины томившийся на каторге... - мог ли он не
знать, что есть в душах человеческих?>

В эссе о И.Тургеневе (из цикла <Мысли о
творчестве>, 1921) назвал его самым русским
из наших прозаиков, <лучше других постигшим
разлив родной речи и лучше всех других поняв-
шим   основные   черты   нашего   народа,
прихотливый ход нашей истории>; <Тургенев -
безупречный лик художника, воспринявший ис-