колений выгоды этой революции были бы даже
неисчислимы, они все-таки ни на йоту не
уменьшат ужаса страданий и смерти тех, кто
падет в этой борьбе>.

Для А. характерен апофеоз страдания, оно
является, по его мнению, <настоящим двигате-
лем жизни, и жизнь застыла бы в мертвом без-
действии, если бы страдание и страх страдания
не толкали ее на поиски спасения>; этим воз-
буждаются всякое сознательное творчество и
всякое бессознательное влечение. Писатель го-
ворил о <духовной узости> и <умственном убо-
жестве> людей, <охваченных политической
борьбой>, <ибо они ставят над жизнью идею>.
В завершении книги <Вечный мираж> А. обоб-
щал: <Итак, <человек> не <звучит гордо>, как
провозгласил Горький, нет, <человек> звучит
очень жалобно и жалко, но это все, что мы
имеем, что мы есть. И да закатятся скорее все
<великие солнца великих идей> о Богах всяко-
го рода, и да воцарится в сознании человечест-
ва истина о том, что мы - одни, что нет и не
может быть такой идеи, во имя которой можно
было бы терзать живого человека. Если мы не
можем жить без религии, то пусть этой
религией будет любовь к человеку>.

Первый сборник, изданный в Варшаве,
<Под солнцем> (1924), был также составлен из
произведений, написанных в России. В одно-
именном рассказе писатель предвещал гибель
всей цивилизации и культуры в результате осу-
ществления мировой революции. Политически-
ми аллюзиями насыщена пьеса в стихах <Дья-
вол: Трагический фарс> (Варшава, 1925) - как
бы продолжение <фауста> Гёте в эпоху XX в.
- <ада на земле>, т.е. в эпоху битвы <за свобо-
ду, равенство и братство>, всегда оборачиваю-
щейся, по мнению писателя, кровью и дикта-
турой. В ансамбль персонажей, наряду с
традиционными фигурами Дьявола (Мефисто-
феля), Фауста, Маргариты, Марты, Ведьмы и
др., введены многочисленные лица, по-
дчеркивающие злободневность <старой леген-
ды> (среди них - социалисты, рабочие, члены
Комитета). В речи персонажей вплетены
реминисценции не только из <Фауста>, но так-
же из политических гимнов пролетарского дви-
жения,

Главной для себя А. считал теперь публици-
стическую деятельность. Печатался постоянно
в варшавской газете <За свободу> и помогал
Д.Философову ее редактировать. По мнению
А-Амфитеатрова, А, <вовсе не был <человеком
экстремы>,   как   многие   пытались   его
определить, обманываясь его пламенным ли-
тературным темпераментом. Напротив, харак-
тером он был очень мягок, а ум имел
рассудительный и логический. Но именно на
прямолинейных путях строгой <честности мыс-
ли>, логической до конца, обретал он ту беспо-
щадную последовательность, что определяет его
как писателя-гражданина, смелого до дерзости...
Его варшавская противобольшевицкая кампания
была сплошным бомбометательством в лагери
коммунизма и соглашательства>. З.Гиппиус по-
дчеркивала художественность его политиче-
ских статей, Наиболее последовательно А. из-
ложил свои взгляды на советский режим в
статьях, связанных с процессом убийцы
В.Воровского - Конради, эти статьи, включен-
ные в книгу <Записки писателя> (Варшава,
1925), способствовали его оправданию. А.
призывал в свидетели против Воровского <всех
замученных и расстрелянных в болыпевицких
подвалах, всех погибших от голода и холода,
всех погибших от грязи и эпидемии ...жертв ве-
ликого коммунистического эксперимента...> и