В феврале 1917 за публикацию <Этюдов> с
криптограммой, высмеивающей министра внут-
ренних дел А.Протопопова (Рус. воля, 22 янв,),
был выслан в Иркутск, <ввиду вредной его де-
ятельности>, но освобожден февральской ре-
волюцией. Октябрь встретил крайне отрица-
тельно, определив большевистский переворот
как <лавину ужасов и мерзостей>, Работал во
<Всемирной литературе>, создав для секции
<исторических картин> пьесы <Аввакум> и <Ва-
силий Буслаев> (Берлин-Ревель, 1922). Оцени-
вая последнюю, А.Блок писал: <Все изрядно
упрятано в литературу, сглажено, как у Ал.Тол-
стого (или Римского-Корсакова), отчего эта са-
мая русская мордобойная <правда> выходит не-
много слащавой, книжной, даже... газетной.
Есть, однако, и живые слова и та сочность, ко-
торая свойственна А. всегда>. МТорький по-
хвалил драму: <Хорошая вещь. Я полагаю -
лучшее из всего когда-нибудь сочиненного Ам-
фитеатровым>.

Проживая в революционном Петрограде, А.
трижды подвергался арестам и допросам в ЧК.
Речь, произнесенная им на банкете по случаю
приезда Г.Уэллса, и неопубликованный очерк
<Ленин и Горький> свидетельствуют о его
резко отрицательном отношении к советской
власти. Опасность нового ареста заставила А.
эмигрировать: 23.8.1921 вместе с семьей он
на лодке уехал в Финляндию. Опубликовал в
рижской газете <Последние новости> открытое
письмо Ленину, в котором констатировал ис-
чезновение <грани между идейным коммуниз-
мом и коммунизмом криминальным>, т.к. для
осуществления <самых соблазнительных лозун-
гов> избран <противоестественный путь, путь
крови и насилия>. После недолгого пребывания
в Праге поселился в Италии (Леванто), где
прожил до смерти. Сотрудничал в берлинских,
парижских, шанхайских изданиях (<Сполохи>,
<Перезвоны>, <Илл. Россия>, <Слово>), был по-
стоянным сотрудником парижской газеты
<Возрождение>, поддерживал монархическую
организацию <Братство русской правды>.
Написанные в это время исторические хроники
(<Сестры>. Берлин, 1922-23: <Гнездо>. Прага,
1922) продолжали и развивали его ранние
произведения. Используя <человеческие доку-
менты>, А. почти не прибегал к вымыслу, хотя
романтическое повествование часто брало верх
над объективным изложением. Манера его
письма приобрела философский характер,
романист пытался осмыслить опыт последнего
десятилетия, объясняя <социально-политиче-
ское безобразие русской коммуны> крахом
старой культуры, рухнувшей под напором <из-
вечной азиатчины>. В книге <Горестные замет-
ки. Очерки красного Петрограда> (Берлин,
1922) собраны статьи, печатавшиеся в гельсинг-
форской газете <Новая русская жизнь>. Днев-
никовые записи А. близки <Несвоевременным
мыслям> Горького, <Окаянных дням> И.Бунина.
Не прекращая публицистическую деятельность,
А. все больше погружался в изучение древних
памятников, легенд и поверий, в стихию
древнерусской литературы и фольклора. Ито-
гом этой работы явились книги <Одержимая
Русь: демонические повести XVII века>
(Берлин, 1929), <Соломония бесноватая> (Зла-
тоцвет, 1924, #22-30). Параллельно работал
над сборником <Зачарованная степь> (1921),
<На заре и другие рассказы> (1922), романами
<Без сердца> (Берлин, 1922) и <Скиталица>
(Берлин, 1922).

Продолжая  работу над исторической
хроникой <Концы и начала>, создал роман
<Вчерашние предки> (т. 1. Новый Сад, 1928;