Знак Стрельца ассоциируется более всего с мифом о кентаврах, удивительной толпе 
существ, вечно жестикулирующих и даже приплясывающих от радости жизни, 
опьяненных тем, что смогли остановить смерть; они обитали на противоположном 
берегу реки Стикс, т. е. на берегу мертвых. Большую часть этих необыкновенных 
существ составляли необузданные и кровожадные звери, по дикости не знавшие себе 
равных. Но были и другие кентавры, самым известным представителем которых был 
Хирон. Его называли мудрым за глубокие познания и изобретательность. Легенда о 
нем связана с другим античным сюжетом — мифом о Прометее, которому Хирон 
уступил свое бессмертие. Впоследствии Зевс вознес Хирона в круг зодиакальных 
созвездий, а именно в созвездие Стрельца. [Некоторые авторы оспаривают это, 
утверждая, что Хирон был отправлен на небо в виде созвездия Центавра. — Прим. 
пер.] Тот первичный огонь, который Прометей выкрал у богов, спрятав его в полом 
древке стрелы для того, чтобы одарить им род человеческий, ассоциируется у нас 
с глубоко внутренней природой огня Стрельца, огня, который утихомиривает молнии,
 брошенные с Олимпа. Это также и тот таинственный огонь, живое пламя святого 
духа, который исходит от отца и передается ученикам как источник познания и 
вдохновения.
Другой мифологической фигурой, связанной со Стрельцом, является царь богов 
Юпитер. И именно планета, носящая это имя, управляет знаком Стрельца.

Если Стрелец может восприниматься как гость из необозримых далей, то Козерог — 
это пришелец из глубин. Его можно сравнить с той спасительной искрой, которая 
должна вспыхнуть где-то там, в средоточии тьмы, в крайнем отчуждении, в 
непроницаемых потемках души. Чтобы постигнуть жизнь людей во всей ее полноте, 
Сын Божий воплощается в человека в самое трудное и самое суровое время года. 
Время Рождества -— это как раз то время, когда на фоне голой, ослепшей и 
окоченевшей природы открывается свет глазам рожденного бога. С таинством 
рождения Христа в изгнании и запустении перекликается противоположное таинство: 
Христос во гробе. Это путь от скудости и пустоты — к триумфу его воскресения.
В греко-римской мифологии знак связан с богом Сатурном, неумолимым Кроносом, 
пожирающим своих собственных детей, однако в конце концов побежденным и 
изгнанным с небес. Проживая изгнанником среди людей, Сатурн устанавливает 
«золотой век» (самая положительная черта знака), во время которого весь мир 
живет в гармонии — спокойно, раскованно и изобильно. Содержание этой легенды 
схоже с алхимической трансмутацией сатурнианского свинца в золото — не в 
простой драгоценный металл, а в то новое состояние, в котором действительность 
как бы наполняется божественным сознанием. Оставив все честолюбие,  всю свою 
жажду власти, Сатурн становится мудрецом, т. е. более чем богом.
Другой миф, связанный с Козерогом, — это миф о Янусе, который своим двойным 
ликом (один смотрит в прошедшее, а другой всматривается в грядущее) 
представляет также время во всей его всеохватности, а стало быть, и 
неотвратимость судьбы.

В эпосе о Гильгамеше, великом шумерском метафизическом повествовании, Водолей 
ясно просматривается в рассказе о всемирном потопе. Оскорбленные боги наслали 
ураган и обесплодили землю, чтобы уничтожить человечество. Однако великий голос 
Эа предупреждает мудрого и благочестивого Утнапиштима:

Шурипаккиец, сын Убар-Туту, 
Снеси жилище, построй корабль, 
Покинь изобилье, заботься о жизни, 
Богатство презри, спасай его душу!
	(XI, 23—26)
Освобождение духа через жертву — основной мотив одиннадцатого знака зодиака, 
тайна, которую Утнапиштим открывает Гильгамешу; а тот, видно, ее не понимает. 
Посвященный внушает герою, что ему нужно пройти испытания, потому что Гильгамеш 
не  вполне освободился от пут материи,
чтобы претендовать на бессмертие. Пусть он попробует не спать шесть дней и семь 
ночей! Паладин принимает вызов, но:

Только он сел, раскинув ноги, 
Сон дохнул на него, как мгла пустыни. 
	(XI, 200—201)

Постигнет ли наказание этого бесстрашного искателя, этого Фауста? Нет, за него 
заступится вечное женское начало, жена Утнапиштима, охваченная жалостью. Мы 
присутствуем здесь при магических обрядах, при церемонии очищения:

Возьми, Ур-Шанаби, отведи его умыться:
Пусть свое платье он добела моет, 
Пусть сбросит шкуры — унесет их море.
Прекрасным пусть станет тело, 
Новой повязкой главу пусть повяжет, 
Облаченье наденет, наготу прикроет. 
Пока не дойдет по своей дороге, 
Облаченье не сносится; все будет новым.
	(XI, 239—246)

«Прошедший через такое очищение, Гильгамеш теперь достоин узнать больше о 
божественных тайнах» (Кирилл Вильчковский «Человек и Зодиак»).