Однако фрау Кох не суждено  было  насладиться  свободой.  Как  только
Ильза вышла из американской военной тюрьмы в Мюнхене, она была арестова-
на немецкими властями и снова посажена за решетку.


   Возмездие

   Фемида новой Германии, стремясь как-то  загладить  вину  за  массовые
преступления нацистов, незамедлительно посадила Ильзу Кох на скамью под-
судимых. Баварское министерство юстиции занялось поиском бывших  узников
Бухенвальда, добывая новые доказательства, которые позволили бы запереть
военную преступницу в тюремной камере до конца ее дней.
   240 свидетелей давали показания в суде. Они рассказывали о злодеяниях
садистов в нацистском лагере смерти. На этот раз Ильзу Кох судили немцы,
во имя которых нацистка, по ее убеждению,  верно  служила  "фатерланду".
Военная преступница вновь была приговорена к пожизненному заключению. Ей
было твердо заявлено, что на этот раз она не сможет рассчитывать на  ка-
кое-либо снисхождение.
   В 1967 году в письме сыну Уве, которого  Ильза  родила  вскоре  после
первого приговора, она с возмущением сетовала на то, что  стала  "козлом
отпущения" за чьи-то грехи, в то время как многим важным особам  удалось
избежать наказания. Однако в этих письмах не было и тени раскаяния.
   В тот год 1 сентября в камере баварской тюрьмы она съела свой послед-
ний шницель с салатом, написала прощальное письмо сыну, связала простыни
и повесилась. "Сука Бухенвальда" собственноручно свела счеты с жизнью.
   Никому, пожалуй, не пришло  бы  в  голову  искать  оправдания  бухен-
вальдским палачам, но один человек решил сделать это в  1971  году.  Уве
Кохлер, взяв девичью фамилию матери, попытался в судебном порядке  восс-
тановить недоброе  имя  Ильзы  Кох".  Он  обратился  с  прочувствованным
письмом в газету "Нью-Йорк тайме": "Так как пересмотр дела в  судах  За-
падной Германии фактически невозможен, я подумал, что американцы, приго-
ворившие мою мать к пожизненному заключению, должны  знать  ее  истинную
историю".
   Уве родился в 1947 году. Своим появлением на свет он обязан случайной
связи Ильзы и бывшего немецкого солдата в Лавдебергской тюрьме. Мальчика
сразу же направили в один из баварских приютов - первый из многих, кото-
рые он пройдет, пока вырастет, оставаясь в полном неведении, кто его ро-
дители и живы ли они.


   Никакого снисхождения!

   В восемь лет Уве случайно увидел свое свидетельство о рождении с име-
нем матери и запомнил его. Через одиннадцать лег юноша прочитал в  одной
газете заголовок: "Нет снисхождения Ильзе Кох". Назначенный государством
опекун подтвердил, что речь идет о матери Уве.
   На Рождество 1966 года он впервые посетил  свою  мать  в  Лавдеберге.
"Для меня она не была "сукой Бухенвальда", -  говорил  Уве. -  Я  был  рад
встрече с матерью". Он продолжал навещать мать вплоть до  того  момента,
когда она покончила с собой.
   Уве говорил: "В разговоре с ней я всегда избегал упоминаний о  войне.
Она сама касалась этой темы, отрицала свою вину и  говорила,  что  стала
жертвой вероломства. Я не обсуждал эти вопросы более детально,  так  как
было ясно, что это для нее болезненно. Я хотел, чтобы она  надеялась  на
то, что после 20 лет тюрьмы ее выпустят. Мне трудно представить себе  ее
во время войны. Я  не  убежден  в  том,  что  она  была  невиновной.  Но
чувствую, что систему концентрационных лагерей она приняла подобно  мно-
гим, кто не умел или не мог противостоять этому. Она была охвачена исте-
рией времени".
   Историки и психиатры нередко возвращаются  к  "феномену"  Ильзы  Кох,
погрузившейся в бездну самого тяжкого греха на земле, и сходятся во мне-
нии, что у этой женщины изначально был целый "букет"  дурных  наклоннос-
тей.
   Но историк Чарльз Лич с этим не согласен: "До Карла Коха и после него
у Ильзы не наблюдалось той жестокости, которой она "прославилась" в  Бу-
хенвальде. Ее безумие, если таковое действительно было, вызвано исключи-
тельно связью с этим мужчиной. С его смертью, кажется,  колдовские  путы
спали. Возможно, если бы они не  встретились  как  поистине  дьявольские
партнеры, не случилось бы и того, что произошло".
   С этим утверждением, впрочем, трудно согласиться. "Роковые"  совпаде-
ния здесь ни при чем. Дело не столько в личных качествах того или  иного
нацистского преступника, сколько в преступном,  человеконенавистническом
характере самой нацистской системы. То, что произошло с ней и ее "обслу-
живающим персоналом", вовсе не было случайностью. Так распорядилась  Ис-
тория.


   БРЕЙДИ И ХИНДЛИ: Детоубийцы

   Ни один убийца в британской истории не вызывал к себе такого отвраще-