Но хочется, все же хочется, чтобы косный человек  сохранил исток своего
не  очень  удачного  свойства.  Ведь  косность выражает  собой  чрезвычайную
любвеобильность,  редкую склонность души к  приязни  и привязчивости. Косный
лишь  не  знает  меры  в своем предпочтении.  Живое чувство  он переживает с
одеревеняющим  его  напряжением,  живую   плоть  своим  непомерным  усердием
превращает в  косную  ткань. Косный  человек -- гений  добросовестности.  Он
именно от того не приемлет многообразия окружающего, что теряется в пестроте
разнообразных  существований,  не в  силах  отнестись  ко  всем им в  равной
степени  внимательно.  Втайне он  страдает от  этой тихой,  для  него самого
только  существующей  ущербности. А  ближним не хватает мягкости и чуткости,
чтобы  его  в этих чувствах понять. Зато уже  то, что косная натура приняла,
что она взяла  под свою ответственность,  тому она  следует  неукоснительно.
Правда, и эта неукоснительность в исполнении дела, утверждении определенного
порядка   или  заботы,  способна  причинить  вред  тому,  во  имя  чего  она
существует. Ведь само усердие должно быть соизмерено с сущностью вещи, иначе
оно  разрушает то, чему  призвано послужить. Немногого -- всего лишь чувства
меры -- недостает косной  личности. А если вдруг каким-то случаем  или чудом
это чувство косный приобретает, то не сыщется тогда добросовестнее, усерднее
и полезнее человека.
     

     Как  подумаешь,  сколько   есть  слов,  выражающих  согбенность  одного
человека  перед  другим,   грустно  становится.  Какое  богатство  оттенков:
угодливость,    льстивость,    подхалимство,     услужливость,    раболепие,
подобострастие, пресмыкательство,  заискивание! Не много  ли для  одного,  в
сущности,  положения  фигуры?  Есть   случаи,  когда  богатые  отечественные
традиции не радуют.
     Когда я вижу заискивающего человека, передо мною будто является призрак
некогда случившегося с ним несчастья.  Трудно, поверить, что это качество, в
крайних  проявлениях  своих имеющее вид  пресмыкательства, возникает в  ходе
естественного  развития  личности.  Оно  -- верный  знак  какой-то  душевной
травмы, излома, насилия.  Кого однажды не сломила  чья-то грубая  воля,  или
собственный страх, или малодушный расчет  -- кто, одним  словом, не потерпел
ущерба  своему  достоинству  от  других  или  себя  самого, -- в том едва ли
заискивание возьмет верх.
     Заискивающий  неустанно  ищет  чьего-то  расположения. Мало  кто отдает
столько внимания  и  усердия установлению добрых отношений. Его не оставляет
опаска,   что   им   могут  быть   недовольны,   что   недовольство  рождает
недоброжелательство, недоброжелательство  опасно, опасность  неотвратима,  а
заключенная в других  угроза способна напрочь разрушить его существование. В
силу   этой  логической   цепочки,   всякий  раз  безотчетно  возникающей  в
заискивающей  душе,  она  любое  недовольство  окружающих  воспринимает  как
предвестие грядущей беды. И, естественно, ищет как ее предупредить, стараясь
всем внушить доброе к себе отношение.
     Невдомек  заискивающему, что поощряет его так себя  вести не логика,  а
недержание  эмоций. Маленький  камешек, брошенный с вершины  горы,  способен
увлечь  за  собой множество  иных,  так  что  к подножию скатится  уже целая
лавина. Это  происходит, если склон крут и камни некрепко держатся  в почве.
Так и в душе заискивающего малейшее беспокойство, простой знак неприятия или
просто  равнодушия со  стороны окружающих  вызывает целую лавину  тревоги  и
смятения. Что доказывает: заискивающей натуре трагически недостает выдержки,
самообладания  и спокойной  уверенности  в себе  -- качеств, предупреждающих
смятение страстей и хаос чувств.
     В  том, кто  заискивает, нет ничего дурного. Он вредит главным образом,
самому себе. Кто  перед всем отступает, в  конце концов исчезает вовсе.  Кто
пытается  достичь  благополучия,  тщательно  избегая  любой  неприятности  и
уклоняясь малейшей угрозы конфликта,  обрекает себя на вечную неудачу. Успех
и счастье не  найдут того, кто не  проявил себя. А  ведь заискивающий только
тем и занят, чтобы себя не заявить и  не стать препятствием на пути  других.
Желая со всеми быть в ладу, он просто избрал неверную стратегию. Стремясь ко
всеобщему  уважению, утратил себя. Ему постоянно изменяет  чувство меры (как
впрочем, и остальные чувства).
     Каждый из нас время от времени ищет чьего-то расположения, трудится над
установлением добрых отношений, старается достичь компромисса и согласия. Но
только заискивающая натура видит  в этом главное средство  достижения  любых
целей; только  она теряет в этих действиях  свое  достоинство. Заискивающему
вовсе  не  нужно  отказываться  от  качеств  своей  души.  Единственное, что
требуется  -- выдержать  характер.  Вы так хорошо умеете чувствовать других,
постарайтесь же почувствовать себя. Личность начинается с открытия того, что
каждый  принадлежит  самому себе.  Если Вы  в  своем праве,  не  думайте  об
одобрении или неудовольствии других. Ведь это так естественно, что не хотеть
этого нельзя.
     Ничего  так не  желает  заискивающий, как освободиться  от тягостного и
закрепощающего присутствия других в его сознании. Желает и боится. Поверьте,
он  сам утомлен своим подобострастием. Все  чаще его одолевают раздражение и
злость,  тем более  тягостные, что их требуется скрывать.  Он  начинает тихо
ненавидеть тех, перед кем заискивает; а может, ненавидел их изначально, видя
в них воплощения своей несвободы.  Воистину, прожившие жизнь  в непрестанном
заискивании  кончают либо  черной  меланхолией,  либо  --  если  случайность