объяснить поведение, ее нужно перевести в термины, релевантные
экспериментальным действиям, применяющимся в исследовании и измерениях.
Удовольствовавшись меньшим, можно остаться на уровне того самого
кабинетного философствования, которое Скиннер так горячо не одобрял. Для
начала осознаем, что именно можно наблюдать (то есть случай с исключением),
и затем определим, расширяют ли дополнительные объяснения понимание
рассматриваемого поведения. Если компетентная студентка отсеивается из
колледжа, не лучше ли проверить, какие условия окружения предшествовали
этому событию, чем предлагать для его объяснения какую-то психическую
реальность, которую нельзя объективно идентифицировать? Например, мешал ей
спать шум в общежитии настолько, что она не могла успешно заниматься?
Финансовые трудности заставляли ее работать 40 часов в неделю и таким
образом ограничивали время для учебы? Или она играла в студенческой
баскетбольной команде, расписание которой заставляло ее пропускать много
занятий и экзаменов? Эти вопросы ясно показывают, что Скиннер возлагал
ответственность за действия человека на обстоятельства окружения, а не на
сферу автономного человека. Для Скиннера окружение - все и объясняет все.
Теория Скиннера, в таком случае, не делает попыток задавать вопросы или
рассуждать о процессах внутреннего состояния человека. Это считается
неприменимым к научному объяснению поведения. Для того чтобы избежать
замечания, что описание есть объяснение, Скиннер утверждал, что
человеческий организм - это "черный ящик", чье содержимое (мотивы,
влечения, конфликты, эмоции и так далее) следует исключить из сферы
эмпирического исследования. Переменные организма ничего не добавляют к
нашему пониманию человеческой деятельности и служат только для того, чтобы
замедлить развитие научного анализа поведения. По Скиннеру, адекватные
толкования можно сделать, не обращаясь к каким-либо иным объяснениям, кроме
тех, что отвечают за функциональные отношения между различными стимулами и
поведенческими реакциями, открыто проявляемыми человеком. Однако Скиннер не
отвергал категорически изучение внутренних явлений или того, что иногда
называют "высшими психическими процессами". Действительно, он полагал, что
психологи должны давать адекватные объяснения частным явлениям, но
необходимо, чтобы эти изучаемые явления можно было надежно и объективно
измерить. Именно этот акцент на объективность характеризует попытку
Скиннера признать законность внутренних состояний и явлений.

Крах физиолого-генетического истолкования.
В отличие от большинства психологов Скиннер не подчеркивал важность
нейрофизиологических или генетических факторов, отвечающих за поведение
человека. Это пренебрежение физиолого-генетическими концепциями поведения
было основано на убеждении, что нельзя экспериментальным путем определить
их влияние на поведение. Скиннер объяснял свое неприятие "физиологизации",
замечая:
"Даже когда можно показать, что какие-то аспекты поведения зависят от
времени рождения, телосложения или генетической конституции, этот факт
можно использовать ограниченно. Он помогает нам предсказать поведение, но
представляет собой малую ценность для экспериментального анализа или
практического применения, потому что таким условием нельзя манипулировать
после того, как человек зачат". Таким образом, Скиннер не отрицал
валидность биолого-генетических элементов поведения, а скорее игнорировал
их, потому что они не поддаются (по крайней мере, в данный момент)
изменению посредством контролируемого воздействия. Более того, он настаивал
на том, что даже если ученые, изучающие мозг, в конце концов, откроют
биолого-генетические переменные, влияющие на поведение, только
бихевиоральный анализ даст самое ясное объяснение действию этих переменных.

Какой должна быть наука о поведении.
Скиннер допускал, что поведение можно достоверно определить,
предсказать и проконтролировать условиями окружения. Понять поведение –
значит проконтролировать его, и наоборот. Он всегда был против допущения
какой-либо свободной воли или любого другого "сознательного" явления. Люди,
по своей сути, очень сложные, но все же машины. Хотя он и не был первым
психологом, предложившим механистический подход к изучению поведения
(Уотсон пропагандировал отказ от менталистических концепций в 20-е годы),
его формулировка отличалась тем, что он доводил идею до ее логического
конца. По Скиннеру, наука о поведении человека принципиально не отличается
от любой другой естественной науки, основанной на фактах; то есть имеет ту
же цель - предсказать и проконтролировать изучаемое явление (открытое
поведение в данном случае).
Далее Скиннер утверждал, что так как наука развивается от простого к
сложному, логично изучить существа, находящиеся на более низкой ступени
развития, прежде чем изучать самого человека - это позволит психологу легче
раскрывать основные процессы и принципы поведения. Еще одним преимуществом
является то, что в этом случае исследователь сможет осуществлять более
точный контроль над параметрами окружения, в котором находится животное, и
собирать данные в течение более длительного периода времени. Конечно,
проблема в том, сколько данных, полученных при изучении одного вида
(например, крыс), действительно применимо к другим видам (например, к
человеку). Скиннер, однако, выступал за использование видов, стоящих на
более низких ступенях эволюции, в качестве экспериментальных объектов,