повернулась обратно. И так несколько раз, голова всегда была направлена к 
солнцу. И Ван Липин подумал, что у черепахи действительно есть душа.
«Лет этой черепахе больше, чем нам всем четверым вместе взятым, – сказал Дед. – 
Она старая, ей около семисот лет». Ван Липин невольно ахнул.
А Дед продолжал: «Это реликвия Школы Драконовых Ворот, передающаяся 
Трансляторами из поколения в поколение. До меня она передавалась двенадцать 
поколений, 680 лет. Эта черепаха впитала квинтэссенцию солнца и луны и сладкую 
росу Неба и земли, она слилась с природой в одно и умеет гармонировать с Дао. 
Секрет долголетия в том, чтобы всегда чувствовать Дао, каждодневно откликаться 
на космические метаморфозы. У этой чудесной реликвии люди многому могли бы 
поучиться».
Пока шел разговор, белая черепаха, как заметил Ван Липин, чуть шевельнулась и 
снова застыла головой к солнцу.
«Черепахи только после 360 лет обретают способность вращаться вместе с солнцем,
 – продолжал Дед, – но могут поворачиваться лишь на половину круга. А целый 
круг они могут делать после 720 лет. Прежние Трансляторы очень подробно описали 
все обстоятельства совершенствования этой черепахи, а позже, когда она перейдет 
к тебе, исследование будешь продолжать ты. Это одна из твоих важных задач».
Ван Липин степенно кивнул.
Учитель Чистой Пустоты указал рукой на спину черепашки и велел хорошенько 
рассмотреть, что там есть особенного.
Ван Липин внимательно вгляделся, и действительно, что-то показалось ему в 
узорах ее панциря необычным. Присмотрелся еще – узор представлял собой круг из 
восьми триграмм. «Да тут Восемь Триграмм! – невольно закричал он. – Это так и 
было или это сделали люди?»
Учитель Чистой Пустоты сказал: «Да если бы это сделали люди, что было бы в том 
удивительного? А вот то, что само собой получилось соответствие Восьми 
Триграммам, это чудо. И людям следует задуматься. Ведь Восемь Триграмм – 
откровение, полученное от природы. Еще вопрос – как рисунок Восьми Триграмм 
оказался на панцире черепахи? Тут надо вспомнить о более широких метаморфозах 
пространства, это влияние пространственных сил. В пространстве существует Шесть 
Направлений – верх-низ, перед-зад, лево-право, существуют силы каждого 
направления, существуют их метаморфозы, их группирование, их прямое и обратное 
действие, прирастание и подавление. Да плюс еще влияние солнца и луны на все 
живое, вот и получается Восемь Сил. Отпечатываясь на какой-то поверхности, они 
образуют форму двух крестов. наложенных друг на друга со сдвигом в 45 градусов 
и делящих плоскость на восемь секторов. Так Восемь Триграмм и получаются. 
Поэтому Восемь Триграмм надо понимать объемно, а не плоскостно. Изучение „Книги 
Перемен“ – это путь к началу понимания.
Учитель Чистой Пустоты легонько поднял белую черепашку и повернул брюшком 
вверх: «Посмотри, брюшко разделено на двенадцать частей, они тоже составляют 
единство, которое можно толковать через числа. Двенадцать – это Двенадцать 
„Земных Ветвей“, двенадцать месяцев, двенадцать двухчасий в 232/ сутках, 
двенадцать каналов и меридианов. Здесь тоже глубокая космическая подоплека. В 
этом отношении мы все ученики твоего Деда-Наставника, попроси его, чтобы он 
тебе пояснил».
«Мы все ученики этой белой черепашки, –сказал, услышав это Дед-Учитель, – так 
зачем спрашивать у меня, почему бы ее не спросить? Не слышали ли Вы, сударь, 
что сказано в „Побуждении к учебе“ у Хань Юя: „Тот, кто родился раньше меня, 
должен был и о Дао раньше меня услышать“. Пока с нами эта чудесная черепашка, 
давайте будем хорошенько учиться у нее».
Дед-Учитель посадил черепашку на руку и , пристально в нее вглядываясь, сказал: 
«Прав был Человек Дао Странствий с Облаками , смута в Поднебесной, по-видимому, 
будет продолжаться еще несколько лет. И нам нельзя надолго оставаться здесь, 
придется опять странствовать».
«А как же быть с черепашкой?» – спросил Ван Липин.
«Она сумеет позаботиться о себе лучше, чем мы».
«Давайте возьмем ее с собой, ладно? У меня на одного Учителя будет больше».
«Ладно»,– согласился Дед-Учитель и передал черепашку Ван Липину. Тот страшно 
обрадовался и потерся щекой о ее панцирь.
С тех пор в странствии с облаками появился еще один старейшина 680-летняя 
чудесная черепашка.
Они спустились с горы и взяли путь на север. От того, что с ними была черепашка,
 Ван Липину стало веселей.
Во время странствия, чтобы снаружи ни происходило, черепашка смирно лежала в 
дорожном мешке, так сказать, занималась самосовершенствованием в уединении. Но 
когда люди усаживались отдохнуть и выпускали ее, она наслаждалась вместе с ними.
 Она не ела, не пила, у нее не было испражнений, по-видимому, это уже было 
долгожительство с отказом от пищи.
Спустя несколько месяцев путники пришли на гору Даньяй в уезде Пэнлай на 
северной оконечности полуострова Шаньдун.
Гора Даньяй стоит у самого моря, она невысока, но красива какой-то изысканной 
красотой и окутана облаками и туманами. Напротив нее через залив виден остров 
Чаншаньдао, а к востоку – только безбрежный простор моря. Когда на востоке 
встает солнце, вода в море и небосвод одного цвета, а красное светило висит в 
середине, получается невероятная картина. В безветренные дни мелкие волны 
легонько лижут песок и гальку у подножия горы, словно мать ласкает своего 
младенца. Отвесные утесы словно вырезаны ножом, а когда задувает северный ветер,
 наталкиваясь на утесы, он поднимается вертикально вверх, и стоящие на утесе 
люди его почти не чувствуют.