В трактате «Канон Тайшан Лао Цзюня о постоянстве, чистоте, покое и 
сокровенности» («Тайшан Лао Цзюнь шо чан, цин, цзин, мяо цзин») говорится:
«В Дао есть чистое и грязное, есть движение и есть покой. Небо чисто, земля 
грязна, Небо движется, земля покоится. Мужчина чист, женщина грязна, мужчина 
движется, женщина покоится. Снисходит начало, проистекает конец и рождается 
Тьма вещей. Чистое – источник грязного, движущееся –основа покоящегося. Если 
человек постоянно чист и спокоен, к нему приходит знание Неба и земли.
Человеческий дух любит чистоту, а сердце замутняет ее, человеческое сердце 
любит покой, а желания соблазняют его. Кто постоянно умеет осуждать свои 
желания, у того сердце от этого успокаивается, он очищает свое сердце, и от 
этого очищается его дух». Смысл сказанного можно назвать очень глубоким, и он 
действительно очень глубок; можно назвать его простым, и он действительно очень 
прост; но осуществить его чрезвычайно трудно. В чем же трудность? В этом 
«осуждении желаний, очищении сердца, вхождении в покой». Эта философия 
патриархальной простоты, взгляд на жизнь с точки зрения патриархальной простоты,
 очень отличаются от философии и взгляда на жизнь, принятых сейчас у обычных 
людей. Какова нынешняя ситуация? Человеческие желания все более и более 
развиваются. Различные способы увеселений и формы искусств, обостряющие 
чувственные желания, все обновляются обновляются, и для этого в большом 
количестве используются энергетические ресурсы земли. Но чем дальше, тем меньше 
остается времени на удовлетворение развития желаний. Так в чем же ценность 
такой философии и такого взгляда на жизнь? В них нет меры для оценки развития 
желаний, тем более, в них нет никакого устойчивого критерия, с помощью которого 
можно было бы регулировать отношение человека к самому себе, а также к обществу 
и природе.
Три даосских старца начали обучение Ван Липина именно с этого основного пункта, 
и первый шаг мастерства назывался «раскаянием в ошибках».
Что такое «раскаяние в ошибках»? Ты думаешь, это то самое, что мы обычно 
подразумеваем, когда говорим о раскаянии и исправлении допущенных ошибок? 
Разумеется, в таком значении понимать это нельзя. По здравому смыслу, в каких 
«ошибках» может раскаиваться подросток, которому всего тринадцать лет? Но, с 
точки зрения даосов, даже у этого невинного ребенка, поскольку он родился из 
материнской утробы и прожил какое-то время в этом суетном мире, природа сердца 
заражена немалом количеством грязного ци, это грязное ци и есть «ошибка», от 
которой прежде всего следует полностью очиститься. Значит, на какое-то время 
следует отделить себя от суетного мира, в чем есть весьма определенное сходство 
с «изоляцией подследственного», а отличие состоит в том, что не другие тебя 
проверяют, а ты сам по собственной воле пристально вглядываешься в себя, чтобы 
произвести кардинальную чистку природы сердца и перемениться. Это и есть 
результат начального «раскаяния в ошибках».
Что касается людей, которые погружены в суетный мир очень глубоко и к тому же 
не имеют правильного культурного руководства, которые весь свой ум, энергию, 
способности используют для удовлетворения своихвожделений, гонятся за 
известностью и корыстью, но при этом основных моральных качеств, делающих 
человека человеком, у них не хватает, то как же тяжелы и глубоки их «ошибки»? А 
если они хотят полностью очиститься, то как сложны и трудны их задачи – это 
ясно без слов! Поэтому первый шаг мастерства «раскаяния в ошибках», в сущности 
говоря, это первоначальное сопоставление двух видов философии и взглядов на 
жизнь, но оно носит фундаментальный характер. Без решимости оставить неверную 
культуру, философию и взгляд на жизнь, свойственные суетному миру и его людям, 
то есть без желания обновиться как человеку кардинально, стать отличным от 
людей суетного мира, в этих «ошибках» крайне сложно раскаяться и их исправить. 
Этот труд «раскаяния в ошибках» делится на три стадии. Сначала человека 
закрывают в темной комнате, при этом не определяется, что ему нужно делать, 
просто он изолируется от суетного мира. Если так провести два месяца, то 
«своеволие» постепенно придет к концу, исчезнет; если первый шаг проделан 
успешно, наступает время второй стадии, когда надо сидеть в темной комнате со 
скрещенными ногами, каждый раз увеличивая сроки сидения. Только на третьей 
стадии условия меняются: сидят со скрещенными ногами в обычной тихой комнате, 
каждый сеанс сидения должен быть свыше четырех часов.
Как уже упоминалось, три старых даоса временно жили в кузнице, где кроме двух 
комнатушек была еще одна каморка с маленькой дверью и без окон, которая раньше 
использовалась как кладовка, где сваливались старые железки. Сейчас ее убрали. 
Она в качестве места действия была вполне подходящей.
Однажды после завтрака Ван Липин как всегда надел ранец и вышел из дому, но в 
школу не пошел, а отправился прямо к жилищу трех даосов. Он думал теперь только 
об изучении Дао, о школьной же учебе уже не беспокоился. Вещи, которым он 
обучался здесь у трех стариков, представляли для Ван Липина гораздо больший 
смысл и интерес, чем то, что изучалось в школе, и здешняя притягательная сила 
превосходила тамошнюю. Другими словами, Ван Липин благодаря своей природной 
сообразительности понял , что ему дальше нужно делать, раз решил изучать Дао, 
других забот быть не должно, и на уловки он шел, чтобы так оно и было.
Три старых даоса вставали раньше, чем обычные люди. Поздно ложиться и рано 
вставать, в соответствующее время заниматься упражнениями – за несколько 
десятков лет такая жизнь стала для них законом. Все они перешагнули за седьмой 
десяток лет, однако по виду были моложавы, с блеском в глазах – как могли 
сравниться с ними обычные старики? Когда Липин вошел в комнату, старики опять 
сидели со скрещенными ногами, выполняя упражнения, положенные для времени Мао 
(Зайца). Видя это, Липин тоже сел скрестив ноги и только собрался заняться 
упражнением, как Чжан Хэдао остановил его, сказав: «Так ты решился с нами