указывает ей ясного направления и правильного выхода.
   Еще одна серьезная проблема – использование результатов науки. Не станем 
перечислять важные ошибки, допущенные человечеством в этом направлении, а также 
их серьезные и печальные последствия. Многие-многие ученые, естественники и 
общественники, выступали здесь с предупреждениями, и предупреждения становятся 
все настоятельнее. Но, как сказал Тойнби, «Печальные последствия, причиненные 
наукой, не могут быть исправлены самой наукой».
   Нужно новое мировоззрение, нужна новая культура.
   //351// Сегодня развитие науки и техники поставило под угрозу само 
существование человека. Опасность грозит ему не только со стороны природных 
катаклизмов, но и со стороны самого человечества.
   Юнг выразился еще острее:
   Сегодня мы, как никогда ясно, видим, что опасность всем нам, людям, угрожает 
вовсе не со стороны природы, а со стороны самого человечества, со стороны его 
индивидуального и массового интеллекта. Она состоит в том, что человеческий дух 
утратил свое постоянство.
   Двое ученых, озабоченных человеческим интеллектом, говорили о проблеме 
духовного кризиса человечества. Один из них – японец Судзуки Дайсэцу, другой – 
американец Эрих Фромм. Ниже мы приводим цитаты из книги «Дзэн-буддизм и 
психоанализ».
   Фромм:
   Хотя народы, живущие на Западе, не ощущают этого (или не ощущают в своем 
большинстве), они переживают сейчас кризис западной культуры. Но по меньшей 
мере все критически мыслящие наблюдатели признают существование этого кризиса и 
понимают его характер. Этот кризис может быть описан как «беспокойство», 
«усталость», «болезнь века», инертность, механизация человека, изоляция 
человека от самого себя, от своих соотечественников, а также от природы. В 
следовании рационализму человек дошел до такой степен, когда рационализм 
становится нерациональным. После Хайдеггера человек с каждым днем все более 
отделяет мышление от чувства; считается. что только мышление рационально, а 
чувства подчиняются своей природе, то есть нерациональны. Человек разрезан на 
две половины, одна из них рациональна и считается истинным Я, которое должно 
управлять другим Я так же, как должно управлять природой. Рационалистическое 
управление природой, а также производство все большего и большего количества 
товаров стало высшей жизненной целью. В этом процессе человек превратил самого 
себя в вещь, человеческая жизнь превратилась в приложение к товару, и 
существование стало управляться обладанием. В истоках западной культуры – 
греческой и иудейской культурах –целью жизни был совершенный человек, а 
современный человек считает, что целью жизни является совершенная вещь, а также 
знание того, как эту совершенную вещь создать. Западный человек пребывает 
сейчас в бессилии от духовной расколотости – в бессилии чувствования. Поэтому 
он и ощущает тоску, беспокойство и отчаяние.
   Судзуки Дайсэцу, говоря сначала о Востоке. цитирует историю из «Чжуан-цзы»:
   Один крестьянин выкопал колодец для поливки поля. Он таскал воду из колодца 
ведром, как это делалось в древности. Шел мимо прохожий и сказал: «Почему ты не 
используешь журавль, ведь сил тогда тратится меньше и сделать можно больше». 
Крестьянин сказал: «Я знаю, что он сберегает силы, поэтому им и не пользуюсь. Я 
боюсь, что от пользования таким хитрым механизмом сердце человека может тоже 
стать как механизм, а механическое сердце сделает человека распущенным и 
нерадивым».
   Люди Запада часто изумляются, почему китайцы не разовьют больше свою науку и 
машины. Они удивляются потому, что когда-то у китайцев было ведь много открытий 
и изобретений, например, магнит, порох, колесо, бумага и прочие вещи. Главная 
причина в том, что китайцам и вообще азиатам нравится жить ради жизни, и они не 
хотят превращать ее в средство для достижения других целей, потому что жизнь 
может повернуть таким образом совсем в другую колею.
   А теперь посмотрим, что Судзуки говорит о Западе.
   Машина противостоит философии работы или философии труда Чжуан-цзы, а 
западная идея личной свободы и ответственности человека идет вразрез с 
восточной идеей абсолютной свободы.
   Человек вступает в конфликт с машиной, и благодаря этому конфликту Запад 
переживает гигантское психологическое напряжение, что проявляется во всех 
направлениях его жизни.
   Человек может говорить о свободе, но машина повсюду его ограничивает, 
поэтому дальше разговоров дело не идет. Западный человек с самого начала 
подвержен ограничениям и запретам. Его спонтанность отнюдь не является его 
собственной, это спонтанность машины. Машина не способна к творчеству, она 
движется только потому, что это позволяет ей нечто в нее заложенное, она 
никогда не «поступает» как «человек»..
   Человек может быть свободным только в том случае, если он уже больше не 
индивид. Он свободен только тогда, когда отрицает себя и сливается с целым, 
говоря более точно, когда он является и не является самим собой. Лишь когда 
человек до конца понял это на вид явное противоречие, он имеет право говорить о 
свободе или ответственности или спонтанности. Например, спонтанность, о которой 
говорят люди Запада, особенно психоаналитики, представляет собой не больше и не 
меньше, чем детскую или животную спонтанность, а вовсе не спонтанность зрелого 
человека.
   Кризис, перед лицом которого оказалось человечество, порожден машиной, 
порожден наукой.
   //354// Нужно новое мировоззрение. нужна новая культура.